Вот только допеть мужики не успели: резко нагрянули ветры, да такие, что деревья гнули и огонь смиряли; а вслед за ветрами услыхали путники и цокот копыт, и ржание лошадей – аккурат с той стороны, что и ветры дули. Смолкли все разом и удивлённо уставились на дорогу кривую, на которой тотчас из-за поворота выскочили две тени. Их вороные лошади неслись во весь опор и будто парили над землёй, окутанные волнами чёрных мантий своих наездников.
И сколь неожиданным было появление всадников в лесной глуши, столь неожиданным стала их остановка у костра. Лишенные дара речи, смотрели путники на возвышающиеся фигуры, сплошь облаченные в черное. Лица всадников скрывали капюшоны, делая их пришествие ещё более таинственным. Никто не смел проронить ни слова, даже ветер стих так же резко, как и возник.
Всадник, чья лошадь стояла чуть позади, спешился, и его движения выдали в нем мужчину. Он обошел другую лошадь и подал второму всаднику руку, в ответ на которую была протянута женская ручка, облаченная в черную кожаную перчатку. Изящно спешившись, всадница сделала несколько шагов к костру и, остановившись, наконец сняла свой капюшон.
– Доброй ночи, господа! Позволите составить вам компанию? – весело и несколько властно спросила она.
Сказать, что путники обомлели, значит ровным счетом не передать их абсолютного замешательство от происходящего. Явление всадников в такую погоду, на такой забытой Богом дороге, да и в такой поздний час уже само по себе было дивно. Не меньший интерес вызывали причины, по которым сие странники путешествовали вдвоём без экипажа, с учетом очевидности их безбедного положения. Наконец, не могли мужчины не отметить красоту молодой госпожи, представшей перед ними: ладная фигура, волны убранных в прическу волос, переливающиеся медью, ясные глаза цвета янтаря, превратившиеся в свете пламени в два больших рубина. Всё в незнакомке: и фигура, и личико, и богатые одежды, – кричало о том, что такая барышня не могла обратиться к двум деревенским мужикам да юнцу с амбициями профессора. И всё же она обратилась, и более того, ждала ответа.
Первым с места вскочил Ян. Он учтиво поклонился и судорожно пролепетал:
– И Вам доброй ночи, госпожа! Мы с удовольствие просим Вас составить нам компанию.
Украдкой взглянув на сопровождающего, юноша тут же добавил:
– Вас и Вашего попутчика, разумеется.
Особа загадочно улыбнулась и коротко кивнула своему спутнику. Он кивнул в ответ, подошел к костру и, отстегнув свою мантию, расстелил её на влажной траве. Под капюшоном скрывался мужчина лет тридцати пяти от роду, приятной наружности, с темными кучерявыми волосами до плеча. Одежды мужчины были не такими богатыми, как расшитое золотыми нитями платье женщины, но всё же их невозможно было спутать со скромными мужицкими куртками.
Женщина устроилась на полотне, аккуратно разложив на земле подол платья, затем сняла перчатки и расшнуровала свою мантию, обнажив прекрасные формы. На длинной шее незнакомки красовалась жемчужная подвеска на массивной золотой цепочке.
– Госпожа, – скромно вмешался Ян. – боюсь, будет холодно.
Она взглянула на юношу и ответила с улыбкой:
– Отнюдь! Огонь не даст крови замёрзнуть.
Нечто в её ответе насторожило юношу, но он кивнул, не смея возражать. Едва ли он мог позволить себе такое со знатной дамой.
– Наверное нам следует представиться, – предпринял Ян еще одну попытку завязать разговор, но тут же был прерван.
– В этом нет необходимости, – отмахнулась незнакомка. – поверьте, мы забудем имена друг друга, как только покинем эту чащу.
Юноша был разочарован, но напустил на себя беззаботный вид, опасаясь ударить в грязь лицом перед знатными особами. Ерман только усмехнулся, но вслух высказываться не стал. А вот Иоганн ничуть не изменился в лице, поскольку не ожидал услышать ничего другого.
– Полакомить вас нечем, – прямо и несколько грубо объявил рыбак. – Вы оголодали?
– Не беспокойтесь об этом, – вежливо ответила женщина.
– А може вы выпить хотите? – пробухтел всё ещё ошарашенный Ерман, подняв над собой почти опустошенную пляшку с горячительным. Казалось, от потрясения он стал трезвее, чем был до того.
– И об этом вам не стоит беспокоиться, – ответила дама, и сделав паузу, добавила. – скорее позвольте мне поблагодарить вас за гостеприимство. Совершенно случайно у меня завалялся кувшин с чудесным красным вином. Почту за честь угостить вас.
Она сделала условный жест кистью и мужчина, стоявший всё это время подле неё, вернулся к лошадям, чтобы отыскать необходимое в седельных сумках. Выудив кувшин и несколько кубков, он вернулся к костру и раздал посуду присутствующим. Мужики, не то, что не державшие, но даже никогда не видавшие таких изделий, принялись вертеть и разглядывать их в свете огня. А Ян, наконец оказавшись, по его разумению, в достойной компании, выпрямился и напустил на себя благородный вид.
Благодетельница с молчаливым интересом наблюдала, как путники впервые в жизни смакуют изысканный напиток. Так, проводник осушил свой кубок залпом и тут же потребовал повторить, рыбак попытался всё ж посмаковать хоть и с недовольной миной, а студент, покрутив кубок в руках, едва угостился, пытаясь продемонстрировать манеры, несвойственные его компании. Сама госпожа к вину не притронулась.
– Ну как вам? – осведомилась она у Ермана, который вмиг осушил и второй кубок.
– Ладно, хоть и надто сладко, – причмокивая ответил тот.
– Я рада. Тосканское вино и вправду заслуживает похвал.
– Тосканское? – глаза Яна стали размером с серебряные гульденгроши{?}[Большая серебряная монета, чеканка которой производилась с 1486 г. с целью заменить золотые монеты серебряными аналогами.] – Долгим же был его путь до Шварцвальда!
– Действительно долгим, – подтвердила дама. – но то невеликая плата, чтобы быть распитым в такой чудесной компании.
– И часто вы проявляете интерес к случайным путникам? Вином услащаете? – бесцеремонно осведомился Иоганн.
Ян опустил голову, стыдясь мужицкой бестактности. Он собирался уж сделать упрёк, однако того не потребовалось, поскольку неизвестная ответила сама безо всякого намека на задетую гордость:
– Нечасто, но предмет вашей дискуссии нас заинтриговал.
– Предмет нашою дискуссии? – уточнил Иоганн.
– Ну как же, сударь! – воскликнула дама. – Не вы ли говорили о ведьмах?
Вид Иоганна иначе как потупившимся назвать было нельзя. Он будто бы ушел в себя, пытаясь припомнить житие до этого самого момента. Ерман же после выпитого туго соображал, а потому сидел, открыв рот, в ожидании развития событий. Неловкое молчание нарушал лишь треск горящих веток, но вскоре Ян всё же подал голос:
– Всё так, верно, – студент нахмурил брови. – но неужто вы могли услышать?
Гостья тепло улыбалась, хоть в глазах и блестел хитрый огонёк.
– В лесах – в особенности в таких как Шварцвальд – нет места секретам, – пояснила она. – Ветер в ветвях разносит шепот дальше, чем можно ожидать, и вы никогда не знаете, кто ещё мог его услышать.
– Чушь! – выпалил проводник. – Я в лесах бываю чаще, чем звери, но никогда не…
Его перебил Ян. Сначала юноша тактично кашлянул, но заметив, что сие не возымело эффекта, решился упрекнуть беспардонного пьянчугу:
– Достаточно! Уверен, госпожа не разбрасывается словами.
– Ишь ты! – хмыкнул мужик и отвесил театральный поклон. – Ну пардоньте!