--Я знаю. Но я не про это...
--А про что же тогда?
--Эти их поездки на границу. Ему же весной ехать...
Элия вздохнула и сказала:
--К этому нельзя привыкнуть. Просто всегда верь, что всё будет хорошо!
--Но ведь не всегда так бывает... Я же знаю...
--Не всегда... Но зачем грустить о том, что невозможно изменить? Да и до весны ещё так далеко! Аля, не грусти раньше времени... Зачем грустить сейчас? Всё будет хорошо. Поверь старой, мудрой ведьме.
Альма вздохнула:
--Просто, зачем это всё?
--Просто иначе нельзя. Есть такие вещи, которые нельзя изменить, несмотря на все желание... Из двух зол не стоит выбирать, но когда все же приходится, то лучше выбрать меньшее.
Элия подошла к окну. За стеклом приветственно помахивала ветка дерева. Огромный клён - ровесник отца Огге. Муж посадил его, в честь их первенца. А теперь уже младший внук нашел свою любовь. Время несется... Всё ближе Черная Луна... Элия подошла к сидящей девушке и погладив по голове тихо сказала:
--Всё будет хорошо! Не думай о плохом, радуйся хорошему, живи...
--Все равно страшно. Как я буду если что...
--"Если" не будет!
--Да. - вздохнула девушка.
Элия успокаивающе сказала: -- Наши мальчики прирожденные бойцы... Лес это их дом. Да и не будут они воевать, просто дадут знать, если что - чтобы мы успели уйти.
Альма улыбнулась:
--Когда отец впервые увидел нас с Огге, он на него с мечом бросился. Я испугалась, а потом гляжу отец растерянный стоит, а Огге его меч держит... А потом он у него моей руки попросил, прямо там... А дальше вы знаете.
--Ещё бы! Но хорошо кончается то, что хорошо кончается. Жаль только твои родственники, не захотели приехать...
--Сестра хотела, но вы сами понимаете...
--Я всё понимаю.
Старушка села в кресло, и поглядев на играющие в камине лепестки огня, пропела:
И в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Оттого я пришел сюда петь и плясать -
В восходящих потоках сияния Черной Луны.
И встретив недоумевающий взгляд девушки, заговорила:
--Когда-то очень давно мой муж спел мне эту песню. Вернее, тогда он ещё был и не муж, а так... Хороший знакомый.
--А Огге расказывал, что вас хотели на костре сжечь...
--Ох уж эти мужчины! Нет на свете больших сплетников. Всё бы им прихвастнуть, да что-нибудь приукрасить.
Старушка глядела на огонь. Целый день горит камин, а ей всё равно холодно. Верно говорят: "молодое вино не пьянит, старая кровь не греет...". Альма с интересом глядела на неё.
--Да не было там никакого костра, просто меня должны были высечь на главной площади. А потом мой будущий муж, дед Огге, меня спас. Огге чем-то его напоминает, тоже рыцарем растет.
Элия хорошо помнила, в каком отчаянии она ожидала позорной пытки. Глумливые лица односельчан, похожие на страшные карнавальные маски. Глаза, алчно горящие ожиданием чужой боли. Непристойные выкрики. И идущий сквозь толпу Йоки, раскидывающий тех, кто не оказался достаточно умным, чтобы убраться с его дороги... Сильные руки оградившие её от этого кошмара. И ощущение, что рядом с ним не может быть ничего плохого, никогда... Он на руках нес её сквозь молчащую, ненавидящую их толпу, но никто не смел даже, поднять глаз. Несколько пищащих от боли храбрецов, заставили понять всех, что есть разница - измываться над беззащитной, испуганной девчонкой или попытаться возразить разъяренному орку-воину. Толпа всегда состоит из трусов...
--Да. Он рыцарь, - Альма встала из кресла, - он мне долго-долго цветы приносил. Я проснусь, а комнате полно цветов и нет никого. Долго-долго. А однажды я решила не спать, чтобы поймать того, кто приносит цветы. И поймала. Даже и не испугалась совсем, мне уже все равно было, как он выглядит.
--Так уж и всё равно? Наши ребятки кого хочешь напугают...
--Не-а, правда, не испугалась. Спросила, зачем он мне цветы приносит...
Элия сказала:
--А мне Огге другое рассказывал. Что ты с перепугу ему в руку зубами вцепилась...
Альма покачала головой, посмотрела в глаза пожилой женщине и смущенно сказала:
--Так это было ещё до того, как я увидела, что это тот... С цветами. Я же потом извинилась сразу. Сами поймите...
Элия рассмеялась.
--Да что ты оправдываешься? Со мной, когда я впервые увидела своего мужа, от страха чуть детский конфуз не произошел! Ты смелей оказалась...
--Просто я догадалась, что это будет кто-то необычной. У нас разве кто может так? Просто подарить цветов? Ха! У нас только говорить и умеют. А я давно не верю словам - грош им цена, если кроме них нет ничего! Нашим охламонам только юбку быстрей бы задрать, да руками... - Альма рассерженно фыркнула, - кабаны ожиревшие! А Огге меня даже поцеловать стеснялся, я сама первая его поцеловала, - гордо закончила девушка.
--Как же помню, помню - Элия улыбнулась, - он потом всё утро рычал от счастья. Я ещё, помнится, догадалась, что мальчик влюбился.
Девушка, снова покраснев, тихо предположила:
--От счастья, он, наверное, потом рычал. Не в тот раз...
Элия ошарашено поглядела на Альму. Да... Молодежь нынче другая. Стали смелее. Хорошо ли это? Вот раньше... "Да не брюзжи ты" - мысленно одернула себя Элия - "вспомни того урода с кем умудрилась связаться... Эта девочка хоть с женихом... Эх, ты брюзжалка-перечница". Элия мысленно показала самой себе язык.
Она наблюдала, как невеста внука рассматривает диковины, что дарили ей её дети и внуки. Они часто привозили, что-нибудь забавное - будь-то диковинная раковина, в которой слышен шум Большой воды, которую подарил ей её первенец, Борхе, возвратившись из своего путешествия в Тарсис(за время его отсутствия у неё появилась первая седина) или сделанная из шишек фигурка кендера, что подарил ей вчера её правнук Иллиу.
--Бабушка, а правду мне Огге рассказывал, что вы учились бою, как воин?
--Ох Огге, захвалит он меня. Правда! Пришлось, это сейчас у нас семья большая, а тогда-то... Муж на охоту, а я дома одна, с детьми... Хоть и гномьи земли, заповедные, а мало ли. Вот и училась.
За окном дурными голосами заорали, что-то тяжело, с треском упало.
--А я бы тоже не отказалась, - сказала Альма.
--Попроси Огге, он хороший боец, а общее дело сближает. Впрочем, думаю у вас будет чем заняться в ближайшее время. Не менее утомительным, но гораздо более приятным.
Девушка хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Элия тоже усмехнулась:
--Небось думаешь: "Что за развратная старушка?".
--Нет, я думаю: "какая чудесная у меня бабушка". Можно я вас обниму?
Когда вечером Огге пришел за своей невестой. Он увидел идиллическую картину - две женщины, пересмеиваясь, сматывали пряжу в клубки, беспрестанно болтая о какой-то ерунде, так, как это умеют делать лишь женщины и сороки-трещетки. Лохматые кендеры носились по комнате пиная уже смотанные клубки, время от времени, переходя в рукопашную.
"Вот что такое Дом!" - подумал Огге целуя невесту.
Когда он нес её на руках в свой, ещё холостяцкий, дом она шепнула ему: "У тебя замечательная бабушка"... А потом звучали совсем другие слова, те вечные слова, что будут звучать до тех времен, пока в Обетованной останется хотя бы два существа любящих друг друга...
Элия сидя в кресле Матери-Возродительницы, смотрела на клан. На свою семью. Когда-то всем кланом, были они с Йоки. А теперь Серые Псы-Дождя заполняли всю площадь перед домом Предков. Элия вспоминала, что её муж, её Йоки строил этот дом для будущей жены, - теперь там планируются военные акции клана. Всё изменилось. Время идет, беспощадно и неумолимо... Вождь клана, её первенец Борхе, подняв меч над горящим пламенем Костра Совета, слушал древнюю, дошедшую из бездн прошлого Клятву Любви. Как давно они с Йоки произносили эти древние слова друг перед другом и лишь огонь, да Волчья Звезда были свидетелями. Ныне же клан и гости от подгорного племени слушали Огге и Альму, чьи преклоненные перед огнем фигуры, казались сосредоточением всего, что есть важного в Обетованной. А было ли что либо важнее, чем эти два лепестка огня, которые отныне станут гореть одним пламенем, и рожденные ими искры зажгут новые костры. Где-то эльфийские патрули несут свою беспощадную службу. Пограничники клана играют с ними в вечную смертельную игру. Где-то рождаются и гаснут звезды. Возникают и гибнут миры... Но что это для неё, Элии? Всего лишь эхо далекого знания! Она слышала чуть хрипловатый голос внука, странно сливающийся с голоском его невесты: