– Художник? – Трубач бухнулся на стул рядом. Он слегка пухловат, у него мягкие ладони и большие карие глаза. А еще он громко говорит.
– Маляр. – Агата лениво скомкала листок.
– После тренировки я к тебе заскочу?
– На Коньке-Горбунке?
– Чего?
– Послушай, Трубач, надоел ты мне уже.
– Ты со своими закидонами тоже всех достала.
– Вот и договорились. – Агата встала.
– Так я зайду?
– К бабушке своей заходи! – яростно произнесла Агата. – И не таскайся за мной больше!
– Чего ты? Обиделась, что ли?
– Что ли!
Это был хороший повод уйти. Сдался ей этот Васек! Давно надо было послать его куда подальше. Нашелся тоже – муж в перспективе.
– Психованная! – орал ей вслед Васек. – Иди голову вымой!
Бросила в рот жвачку и направилась к выходу. Жалко, что она не киллер, а то бы вытащила сейчас две базуки и расстреляла бы Васька. Вот было бы здорово увидеть на его лице удивление.
День был сумрачный и холодный. Как раз для прогулок.
По телефону отбила Ванечке эсэмэс с благодарностью за тетради. Зачем – сама не поняла, просто хотелось что-то сделать, с кем-то связаться – и зашагала прочь.
– Эй! А деньги? – вылетел следом за ней Андрей.
– Емеля, зачем тебе деньги?
– Я пока в Инет у себя не выхожу. Мне на клуб надо.
– А еще чего тебе надо?
– Мира во всем мире и информационную открытость.
– Дебил.
Агата посмотрела на верхушки берез. Вот везет ей на людей рядом. Один другого краше. Еще и березы подкачали. Гнутые какие-то.
Сунув руку в карман, нащупала купюру. Сказать ему, что ли, что деньги от Дарьи Викторовны? Может, он тогда отстанет?
– Пошли пожрем что-нибудь, – вдруг предложил Емельянов, крутя деньги в руке.
– Ну пошли, – разрешила Агата.
Вид у Емели был такой, как будто его долго уговаривали.
– Прикольно, – процедил он.
Это и правда было прикольно. Она еще не была с парнями в кафе. Васек жадничал, и ходили они только на бесплатные дискотеки, а тут Емеля решил гульнуть. Далеко они не отправились. Добрались до ближайшего кинотеатра, где был компьютерный класс и буфет.
– Вы в кино? – спросила сонная буфетчица в грязном переднике.
Агата опустила глаза в меню.
Она вырастет и будет как все – чушь какая! Не станет она как эта тетка за прилавком. Уедет в Америку, заживет счастливой жизнью. Или в сельве Амазонки будет охотиться на крокодилов.
– Мороженое будешь? – проявлял щедрость Емельянов.
Агата смотрела на перечень бутербродов. Хотелось есть. Она выскочила пораньше, чтобы не сталкиваться с матерью, и не позавтракала.
– Я здесь ванильное брал – нормально.
Агата в третий раз принялась читать меню. На одной страничке, под исцарапанной пленкой.
– А ты у нас вообще крутая, выходит. Уважаю, – завел светский разговор Андрей.
– С чего? – Тема была странная, и Агата забыла про меню.
– Кинулась спорить с Дарьей. На «ты» так. Круто.
Все-таки Емеля был не очень умный. И скучный.
– Она хорошо тебя развела. – У Андрея были серые живые глаза, длинные ресницы, густые брови, жесткие волосы падали на лоб густой челкой.
– Кто?
– Даша. Взяла тебя на «слабо», а ты повелась.
Еще у него был длинный, чуть искривленный нос. Словно в детстве ему кто-то по нему хорошо врезал. Или он занимался боксом. Вроде бы не занимался.
– Когда она тебя заставила к доске пойти. Доказывала, что ты никто, а ты, типа, стала с ней спорить.
Ярость кипятком окатила мозги. Агата ударила ладонями по краю стола, заставляя его сдвинуться и врезаться Андрею под ребра. Легкий Емельянов откинулся вместе со стулом. Взлетели вверх ноги в потертых кроссовках.
– Эй! Эй! Вы чего там? – лениво выглянула из-за прилавка буфетчица.
– Да пошел ты!
Перестало звенеть железное блюдечко, упавшая солонка открылась, соль красивой горкой высыпалась на темный кафель.
– А ну, прекратили! – неслась из-за прилавка буфетчица. Она спешила, вытянув руки, словно хотела поймать Агату в веселой игре салочки.
– Отвали! – стукнула по этим рукам Агата.
Глава третья
Закон дождевой капли
Дул ветер. Он тащил за собой тучи и дождь. Куртка без капюшона – плохо. И жрать хочется. После кафе так совсем нестерпимо. Денег нет. Они лежат в кармане у Емели. Мерзкого Емели, оставшегося в кинотеатре. Не пошел следом, не стал хватать за руки. Не стал бросать деньги. Она бы взяла.