Должна!
«Да пошла ты, – слышала мама в ответ. – Надоела!»
Что она могла? Ругать Агату, бить ее, водить по врачам, ходить с ней за руку? Все было, было, ничего не помогло. Ничего не поможет.
Мама вышла из душа. Тишина квартиры давила. За дверью Агаты тоже тишина. Там она, нет?
Своя комната показалась старой и мертвой. Стены давили.
Надо зайти к Агате, проследить, чтобы она расправила кровать, чтобы почистила зубы, чтобы собрала рюкзак на завтра.
Утром хлеб так и остался лежать на столе. Черствый. Теперь его лишь на корм голубям и уткам. Они раньше ходили с Агатой в парк. Девочке нравились утки. И белки. Она их кормила с руки. Раньше…
Не стала даже пить чай, стояла у окна, ждала.
Хлопнула одна дверь, хлопнула другая. Агата пошла в туалет.
– Надо что-то делать, – тихо сказала мама.
Шаркали шаги.
– Тебе надо, ты и делай, – ударило в спину.
– Ты идешь сегодня в школу?
– Иду. На второй урок.
Второй урок. Мама уже уйдет, на работу, ей к девяти.
– Во сколько сегодня придешь?
– Синявина к себе звала. У нее днюха.
На мгновение вернулась жизнь. День рождения – как будто из прошлого, что-то хорошо забытое, радостное.
– Ты придумала, что ей подарить? – спросила, торопясь. – Есть деньги на подарок?
Дверь комнаты захлопнулась, отсекая последний вопрос.
Мама ждала, надеясь на чудо. Сейчас… вот-вот… сию секундочку дверь откроется и к ней вернется прежняя Агата. Нет, не добрая милая девочка, она такой никогда не была. Агата всегда была огненной, всегда резкой. Но сейчас… сейчас был пепел, не огонь.
– Иди к психологу, – посоветовали на работе. – Тут нужен специалист.
К специалисту идти было страшно. Почему она должна чужому человеку рассказывать о своих неудачах? И потом – ничего еще не произошло. Надо всего лишь подождать. Немного. Она сейчас вдохнет воздуха на работе и снова попробует с Агатой поговорить. Мама представила этот разговор и зажмурилась.
Психологом был мужчина с незапоминающимся лицом. Вроде красивый, вроде участливый, но отвернись – не вспомнишь.
– Она вами манипулирует.
– Что?
Врет! Нагло придумывает. Чтобы ее Агата издевалась над любимой мамой?
– Испытывает зону своего влияния. Вы ругаете свою дочь?
– Да.
– Ударить хочется?
Вопрос был прост в своей искренности. Но ведь бить детей нельзя, за это могут отдать под суд. Столько случаев, когда детей забирали! Но этот бесцветный мужчина все знает. Смотрит, чуть улыбается.
– Я скажу по-другому. – Мужчина уселся в кресле поудобней. – Мы кричим и деремся, только когда нам не все равно. Если человек безразличен, мы и переживать не будем. Но если нас что-то задевает, вот тут мы восстаем. Вы переживаете за Агату, вам обидно, что она так себя ведет, вам не все равно, что с ней происходит. Именно поэтому она такая. На ваше доброе слово она будет отвечать грубостью. Потому что ее грубость ничего не изменит в вас. Вы все равно будете ее любить, будете готовить ужин, спрашивать про школу, покупать одежду. Ваша дочь понимает свою безнаказанность. И каждый раз проверяет ее границы. Раньше против ее хулиганства был ваш авторитет. До какого-то возраста дети еще боятся взрослых, опасаются учителей. Но в тринадцать-четырнадцать лет это заканчивается. Они понимают, что взрослые ничего им сделать не могут. Максимум – наорать или ударить. Но можно наорать в ответ, на удар ответить ударом, или, что еще страшнее, они могут просто уйти, чтобы вы еще больше переживали.
– Вы предлагаете мне умереть? – Мысль была неожиданной, но на мгновение показалась спасительной.
Психолог усмехнулся. Нет, у него были другие предложения.
И тут мама вспомнила, что можно сделать, когда сил больше не останется.
Глава вторая
Лекарство для мамы
Агата забыла, что у них дома есть телефон. Стационарный, с проводом, с большой черной трубкой и массивной базой. Трезвонило не в ее комнате. Где-то в недрах квартиры.
Она не сразу поняла, что именно издает такие противные звуки. Поначалу звонки неплохо вписывались в канву музыки, а потом стали из нее выбиваться.
Агата подождала – трубку должна была взять мама. Не брала. Ушла уже. Почему всегда все не вовремя? Особенно у мамы. Наверное, это она и звонит. Проверяет. Ну конечно! Это мама умеет делать хорошо. Лезть, мешать и проверять.
– Варнаева? – ворвался в трубку возмущенный крик человека с одышкой. – Ты почему не в школе?
– Это кто? – После долгого молчания голос был хриплый.
– А разговаривать со взрослыми с уважением тебя не учили? Это Дарья Викторовна. Не узнала?