— Ой, цветочки! — застонала она, восторженно утопая взглядом во всей этой пестроте. — Я хочу посадить! Хотя бы однолетние, на один сезон. Красота какая, глаза разбегаются!
Она с размахом накупила цветов: ярких анютиных глазок, похожих на бабочек, шафранно-оранжевых бархатцев, ярко-розовых вербен, бело-фиолетовых петуний и скромных сиреневых брахиком. Она бы всё скупила, да где взять столько денег? Потратились они, конечно, от души, облегчив кошелёк почти на четыре тысячи — и это не считая продуктов. Сегодня бы с теплицей разобраться, а цветник — так уж и быть, завтра.
К половине восьмого стол под навесом был готов, не считая главного блюда — мяса на гриле: его предполагалось поджарить при гостях.
Алиса облачилась в лёгкую белую блузку с пелериной на плечах и голубым узором под гжель. И получила от Ольги шутливо-игривый шлепок по попке, обтянутой джинсовыми шортами.
— Если ты во всём этом собираешься сажать помидоры, отсвечивая своим «орешком», парни шеи себе свернут, — усмехнулась Ольга. — Такое зрелище — серьёзное испытание для моральной стойкости.
— Я потом специально переоденусь в растянутые спортивные штаны, чтоб никого не смущать, — в тон ей хмыкнула Алиса.
Она давно пережила период под названием «кому я нужна такая» и «все пялятся на мою трость». В шестом классе она ходила на костылях; круглолицый откормленный пацан с щербиной в зубах издевался над ней, обзывал овцой криволапой, толкнул. Она упала на кучу песка, а он хохотал своим щербатым ртом. Ребятишки помладше веселились рядом, как кучка шакалов рядом с мультяшным Шерханом. В груди что-то жгуче сжалось; секунда — и она широким концом костыля из положения лёжа заехала ему в пах. Удар «яйца всмятку». Он взвыл и скрючился в три погибели. Теперь дворовая мелкота ржала уже над ним: им всё равно, над кем ржать. У обидчика оказалась очень активная бабуля, которая пришла скандалить к маме, требуя, чтобы Алиса принесла извинения её золотому внучку. Выслушав версию Алисы, мама сказала: «Это ваш внук должен извиниться, он получил по заслугам». Бабуля возмущалась, шуму было до потолка. Ничего она, впрочем, не добилась, хотя даже ходила к «обидчице» в школу, жаловалась классной (Алиса училась в обычной школе).
Щербатый с тех пор обходил девочку на костылях за километр. Это был единственный случай, когда Алисе пришлось применить физическое воздействие. Обычно хватало слов, а за словом она в карман никогда не лезла. Но несколько приёмов самообороны для людей с ограниченными физическими возможностями она всё-таки изучила: сначала по видео в интернете, а потом нашла специальные курсы в своём городе.
3
Друзья Ольги приехали вдвоём на одной машине: видимо, один подвёз другого. Сероглазый, рыжевато-русый Лёха был обладателем небольшого круглого брюшка и выпуклых, мускулистых икр. Да, он носил носки с сандалиями, не видя в том ничего дурного. Лицо у него было круглое, улыбчивое и дружелюбное, начинающая лысеть голова — подстрижена коротким ёжиком. Димыч — брюнет с густыми бровями и аккуратной короткой бородкой, обрамлявшей край нижней челюсти неширокой полоской, мог похвастаться более подтянутой фигурой, не расплывшейся в области талии. Выглядел он весьма ухоженно, седые волоски серебрились на висках вполне элегантно, шевелюра пока не обнаруживала признаков поредения. Постороннему наблюдателю Лёха показался бы простецким парнем, а Димыч — тот, пожалуй, позаковыристей.
— Привет, парни. Рада вас видеть, — сказала Ольга.
Она стояла к Алисе спиной — лица не видно, но в голосе — тепло и сердечность. Пожали друг другу руки, обнялись. Лёха сразу заметил грядки:
— О, взошло уже у вас? А у тёщи морковка всё никак не взойдёт, уж две недели прошло. Сорняки одни лезут, а морковки не видать! Ух, напахался я нынче! У матери сначала, да потом ещё у маман моей супруги!
Они все втроём направились к беседке с грилем.
— Алиса, — просто сказала Ольга без уточнений и пояснений.
Алиса не стала подниматься из-за стола. Не потому что стеснялась сама — смущаться начинали обычно другие, увидев её особенность. Сидя она не отличалась от прочих, а мизинец с безымянным мог заметить только внимательный человек. Она подала здоровую руку для приветствия, и оба гостя её галантно поцеловали.
— Ребят, пока вы трезвые... — В голосе Ольги слышалась усмешка, хоть губы и не улыбались. — Прошу в дом — посмотреть, где для вас приготовлены места для приземления.