— Оль, ну хоть до ста рублей поднять можно, — говорила Алиса. — Ты имеешь полное право. Я видела, есть авторы, которые уже по двести пятьдесят просят. Я почитала парочку из интереса. Нечему там столько стоить — по сравнению с твоими текстами. Там у них и ошибок полно, и сюжеты штампованные, как с конвейера, и герои картонные. И при всём этом они не стесняются просить за свою писанину в три раза больше тебя.
— Интересно, и кто-то покупает? — усмехнулась Ольга.
— Судя по всему, да, — вздохнула Алиса. — Даже обидно за тебя становится. Я думала над тем, почему так происходит. Скорее всего, просто потому что нетребовательных, непритязательных читателей, которым такое чтиво заходит, тупо больше.
Вопрос о цене подписки на третий том оставался открытым. Пока Ольга писала бесплатные главы.
В декабре её сон укоротился до трёх часов. При этом она не чувствовала себя усталой, ей хватало такого количества отдыха. У Ольги будто крылья выросли, она успевала переделать кучу дел, уделить внимание Алисе, да ещё и полторы своих стандартных нормы текста сделать. Алиса уже не паниковала, но держалась настороженно.
— Оль, похоже, началось.
— Не спеши волноваться, пока всё под контролем, — сказала Ольга.
А сама торопилась пользоваться этим подъёмом, чтобы написать как можно больше текста. Кто мог знать, сколько это продлится? Неделю, две? Если бы Ольга имела возможность выбирать, она бы предпочла короткие, но интенсивные по симптомам эпизоды, чем вялые и стёртые, но затяжные. Особенно это касалось депрессий. Уж лучше отмучиться диванным кабачком несколько дней, чем чувствовать себя ни рыбой ни мясом целый месяц. Карлик-аналитик внутри неё отмечал: «То, что происходит — не совсем нормально. Но ты укладываешься в приемлемые рамки».
Главное — не перескочить эти рамки. Ольга добавила себе одну тренировку в неделю. Количество сна не падало ниже трёх часов. Алиса серьёзно паниковала при полутора часах, но Ольга пока не приблизилась к этому опасному рубежу.
— Оль, если ты не чувствуешь усталость, это не значит, что твой организм не устаёт. Он устаёт, изнашивается в таком режиме, — говорила Алиса. — Просто ты этого не замечаешь.
— Родная, мы всё равно все умрём, — засмеялась Ольга. — Просто кто-то — чуть раньше, кто-то — чуть позже.
В глазах Алисы заблестела влага.
— Оля...
— Тш-ш... — Ольга чмокнула её в носик, прижала к себе. — Маленький, не расстраивайся. Полностью снять это всё равно невозможно. Ну, вот такой у меня организм упрямый и противный: какое-то количество лекарства принимает, а сверх того количества — ему уже пофиг. Хоть об стену бейся — хрен там. Ну... Видимо, он сам берёт, сколько ему надо. И лишнее ему не впихнёшь.
На третьей неделе длительность сна увеличилась до четырёх часов. Настроение было даже не особо приподнятое, ближе к обычному, работоспособность и энергичность — немного выше средней, без проблем с концентрацией внимания. На пятой неделе она спала уже по пять часов, а показатели настроения и работоспособности стали обычными. Ольга убрала четвёртую тренировку, и длительность сна сразу откатилась к четырём часам. Пришлось вернуть, и постепенно сон удлинился до шести с половиной — семи часов.
Это было похоже на тот вариант, которого Ольге не очень хотелось — уменьшение выраженности симптомов с увеличением продолжительности эпизода. Означало ли это, что следовало ожидать такой же недо-депрессии — вялотекущей, когда вроде и не кабачок, и на работу кое-как ходить можно, и даже худо-бедно справляться, но общее состояние — паршивое? Серая, тягомотная маета. В таком состоянии о творчестве абсолютно точно придётся забыть.
Значит, следовало сейчас написать побольше, но не выкладывать всё, а придержать немного текста в запасе, чтобы было что дать читателям в период застоя. Обычно Ольга делала три-четыре главы за месяц; на случай длительного молчания можно было снизить норму выдачи «проды» до двух глав.
В основной массе читатели отнеслись к снижению авторской производительности («продо-выдачи») с пониманием, но пара-тройка голосов всё-таки раздалась:
«Аффтор, ты что-то реже проду стал выкладывать. Раньше стабильно по главе в неделю было, а теперь от силы две в месяц».
«Ребят, аффтырь загружен на основной работе, — ответила Ольга. — Если бы писанина приносила мне стабильно высокий доход, то я, понятное дело, уволился бы нафиг и посвятил бы себя литературному труду. Но я не уверен, что смогу прокормиться только им».