«Доченька, счастье моё! Не верь злым людям, — сказал ей Гай. Положил свою руку рядом с её ручкой. — Смотри, самый маленький пальчик у тебя загнут. У меня — такой же. И у твоего братца Ингрина он есть, и у сестриц. Это значит, что все вы — мои дети, моя родная кровь. А глупых и злых людей не слушай! Им просто нравится злословить».
Ингерда утёрла слёзы и улыбнулась. Её счастливая улыбка, как в зеркале, отразилась на суровом лице Гая. Девочка обняла его за шею, и он, поднявшись с нею на руках, подошёл к окну. Из него была видна светлица королевы; Инголинда сидела там за рукоделием, озарённая солнцем. Словно почувствовав их взгляды, она вскинула глаза и улыбнулась.
Слёз своей дочери Гай не мог простить сплетникам. Он провёл расследование, дабы выявить источник распространения грязных слухов. Было учинено множество допросов, виновники изобличены. Их Гай приговорил к усекновению языка наполовину, а всем прочим, кто повторял их недостойные слова, присудил выплатить крупный штраф в государственную казну. Обошлось без казней.
6
Пальцы Ольги ворошили прядки Алисиных волос, на столе в коконе из полотенца стоял заварочный чайник, а в окне серело тёмное, хмурое небо. В стекло скрёбся дождь, под порывами ветра с яблонь слетали листья. Алиса дочитала последнюю главу третьего тома, но за редактирование пока не бралась. Ей требовалось время, чтобы эмоции улеглись.
— Автор обещал торжество «любовной любви» — автор сделал, — сказала Ольга. — Ну, дорогой читатель доволен финалом?
— Да... Сцена ночью в шатре очень... сильная, — мурлыкнула Алиса, уютно свернувшись в объятиях Ольги.
— Восемь детей — хватит? — хмыкнула та. — Или, может, ещё добавить?
— Хватит, хватит, — засмеялась Алиса.
Под конец августа зачастили дожди, совсем запахло осенью, надежда на тёплое и приятное бабье лето стала крайне призрачной. Ольга с Алисой решили не оставаться на даче ещё и на сентябрь. Впрочем, на лице Алисы отражались раздумья. Даже одна весьма конкретная мысль.
— Оль, что ты думаешь насчёт покупки своей дачи? Я тут смотрела объявления о продаже — есть дешёвые варианты... Но там домики реально убогонькие, старые и убитые — ни удобств, ничего. Развалюхи. Ещё и в ремонт с благоустройством придётся вкладываться. Есть подороже — там получше ситуация, но всё равно что-то немного доделать придётся. Мне так хочется свою дачу! Съёмная — это съёмная, а своя — совсем другое.
Ольга обещала подумать. В те времена, когда у неё было своё дело, она могла бы позволить себе такую покупку без проблем; сейчас — сложнее. Повышение на работе ей не светило. Устроиться туда ей помогло личное знакомство и неплохие отношения с хозяином; он отнёсся к ней по-людски. Вошёл в положение, выручил. О диагнозе её он знал. Более того — у его племянника были схожие проблемы, поэтому он имел понятие о том, что это такое. Ольга доказала, что работе её хворь не мешает, но о том, чтобы забраться выше, не приходилось и мечтать. Опять же — из-за диагноза. Приходилось довольствоваться тем, что есть, и держаться за это. Но не стоило забывать и о том, что любая работа — не вечна. Можно и эту потерять. Полностью полагаться только на лояльное отношение хозяина, наверно, наивно... Дружба дружбой, а выгода выгодой. «Ничего личного, только бизнес». Придёт кто-нибудь моложе, энергичнее, а главное, здоровее — и ей помашут ручкой.
С другой стороны, с заработками на литературном творчестве ситуация складывалась довольно благоприятно, Ольга сама не ожидала, что эта схема действительно будет работать. Во многом так вышло благодаря уже сформированной популярности и многочисленной читательской аудитории, которую Убийца Смысла сумел завоевать ещё до введения системы денежного вознаграждения для авторов на сайте. Читатели согласились поддержать автора деньгами, и их поддержка выходила вовсе не копеечной. Получалось что-то вроде подработки, компенсировавшей отсутствие перспектив на основной работе. Но тут всё зависело от наличия идей. Будут идеи — будут книги. Однако творчество не поставишь на поток: в гонке за количеством может пострадать качество.