─ Опять строила из себя бессмертного Шумахера?
Лекс. Один из тех, перед кем я могу не притворятся, что всё в порядке, не вымучивать из себя улыбки и вообще быть самой собой. Раньше мне казалось, что дружбу сильно переоценивают, но так я считала, пока на моём пути не встретились те, кто готов был идти со мной бок о бок туда, куда другие зайти бы не рискнули. Даже если сама не знала, в какую сторону бреду.
─ Если в курсе, зачем спрашиваешь?
Скидываю обувь под суровым взглядом некромага, наверняка недавно вернувшегося с дежурства, и испытываю слабые угрызения совести. Он переживает, а я могу только обещать, что больше не буду дурить, и знает, что я безбожно вру.
─ Как же хорошо, что я отговорил тебя от покупки байка… Господь, ─ летит в спину тихое, но слух у меня хороший.
Почему-то все считают, что если оставить меня наедине с собой хотя бы ненадолго, я обязательно наворочу дел, и, в принципе, они правы, но я ничего не могу с собой поделать. А когда вижу выходящего из кухни второго надзирателя, хочется просто взвыть, чтобы оставили уже в покое и занимались своими делами и своей жизнью. У них она, по крайней мере, есть.
─ Я ужин в духовку поставил, ─ с милой улыбкой, обнажающей ямочки, говорит Дима, незаметно косясь на Лекса, только я всё вижу. ─ Ты же не против?
Ему я никогда не могу отказать. Я ещё помню, каким он был до всей этой истории с тёмными жрецами, и через что пришлось пройти юному Оракулу до того, как обрести душевное равновесие.
─ Конечно, будь как дома, ─ ворчу, проходя дальше. ─ Вы чего все сюда присандалили?
─ Как это «чего»? А у кого завтра день рождения? Мы же собирались замутить марафон старых фильмов, поугарать с «Сумерек» и вообще уйти в отрыв. Или не будешь с нами отмечать? ─ вновь напирает Сашка, обходя меня, чтобы оказывать лучшее давление в компании приятеля, не спускающего с меня взгляда. Чтоб вас всех…
Уже собираюсь ответить, но тут из-за спинки дивана поднимается белобрысая макушка.
─ Зачем ты её уговариваешь? Будет, как миленькая, ─ доносится надменное, а следом появляется и Алиса, словно киношный злодей удерживающая на руках мою разомлевшую кошку, а та как обычно кайфует. Луна вообще меня не любит, а эту сирену боготворит – возможно, чувствует в ней рыбину, и этим я себя успокаиваю.
Не знаю, как мы с ней вообще подружились. В школе она была той ещё поганкой, и попортила крови многим, а теперь пьёт исключительно из моего братца, причём буквально, но это долгая история.
─ Да, и завтра я намерена отвести тебя в одно место, ─ сходу сообщает она.
─ В дурку? Наконец-то хоть кто-то догадался, ─ ухмыляюсь на её закатившиеся глаза.
─ Нет, хотя стоило бы, ─ кивает сама себе, будто пометку делает. ─ Зачем тебе туда, кстати?
─ Это место в списке ста мест, которые я хочу посетить до свадьбы. Есть ещё тюрьма и монастырь глубоко в горах, но я ещё в раздумьях.
Кажется, все уже давно привыкли к моим безумствам, и не воспринимают их всерьёз, а мне хочется какой-то встряски. Этих уже ничем не удивишь, но у меня всё ещё остаётся призрачная надежда довести будущего мужа – хочу понять, способна ли это светлоэльфийская морда на убийство.
─ И для чего же? ─ уточняет Димка с улыбкой, развязывая чёрный фартук с надписью «Поцелуй повара».
─ Чтобы было, с чем сравнивать, ─ пожимаю плечами и падаю рядом с Алисой, которая позволяет уронить мою голову на своё плечо и дёргает меня за прядь недавно укороченных волос.
─ Почему вы просто не свалите, а? ─ безо всякой надежды задаю этот вопрос уже в который раз, но положа руку на сердце, стоит признать, что это крик о помощи.
У меня всё меньше дней, чтобы вот так проводить их с друзьями, занимаясь ерундой, и гнать их взашей, на самом деле, единственный способ быстрее привыкнуть к мысли, что больше мы не сможем видеться. Когда мы обручимся с лордом Д’алааном, он закроет меня в своём доме, в их Священном лесу, отрезав от остальных, и вся моя миссия будет заключаться в том, чтобы дать им магически одарённое потомство…
А так хотелось насладиться ускользающим летом, и тёплой, яркой осенью, наполненной такими родными, волнующими душу и сердце ароматами. Свободно гулять по мирам всей нашей компанией, не думая, что чем-то могу опозорить эту ушастую высокомерную семейку, решившую, что сорвали куш в моём лице… Взгляд против воли падает на запястье, где клеймом чернёного серебра застыл брачный рисунок, кричащий всем заинтересованным, что я уже почти покойница, то есть невеста. А в ушах тут же звучат обидные слова, ненароком подслушанные в один из тех дней, когда нашу семью пригласили на праздничный ужин.