Меня опять морозит, правда, я быстро согреваюсь, и, откидываясь на бортик, могу спокойно поразмышлять о том, что я сегодня видела. Сильно не даёт покоя поведение Эла, и мне не верится в его внезапную ревность. Я точно знаю, что ему наш брачный, прости господи, рисунок позволяет крутить интрижки на стороне до свадьбы, в отличие от меня, и мы оба от этого только бы выиграли, но отсюда совершенно неясно, почему он так себя повёл. Мог ведь всё это время спокойно веселиться в заведениях с преферансом и блудницами, и я совершенно уверена, что именно так Эл и поступал.
Тогда какого хрена в нём вдруг взыграли эмоции?
А ещё этот взгляд… Я заметила, как он смотрел на Дема в первое мгновение, и возникло стойкое чувство, что они знакомы, хотя откуда бы им знать друг друга так хорошо, чтобы один возненавидел другого? Возможно, эти двое сталкивались в академии, но тогда что между ними произошло? В едва сдерживаемых эмоциях эльфа я, пусть и на миг, однако уловила какую-то одну, притом, очень сильную и недобрую, правда, так и не поняла, что это было. Мне совершенно не хочется верить в его причастность к потере памяти Дема, но как-то уж слишком очевидна была эта ненависть.
И слова Илли о нашей «красной нити» всё только усложняют…
На секунду прикрываю глаза, позволяя мыслям беспорядочно крутиться вокруг одного мужчины, из-за которого в теле опять появляется предательское желание, и рука сама собой скользит под воду, а пальцы уже перебирают лепестки плоти.
Как бы это было с ним?
Он бы трогал так же медленно? Или был бы груб? Уверена, мой первый раз стал бы запоминающимся с Демом и его необузданной, животной силой, но я, по крайней мере, ни о чём бы не жалела и не ощущала бы себя жертвой, идущей на заклание...
Я вдруг отчётливо представляю, как он бы схватил меня за горло, как его рука уверенно опустилась бы ниже и начала меня сладко мучать, прямо, как я его недавно, и это не было бы неправильным или грязным. Он взял бы меня сначала так, как сам того хотел – я бы с радостью позволила, отдала ему эту ветвь первенства, а после мы бы уже ни о чём не думали, наслаждаясь друг другом.
─ Да… ─ только успеваю простонать, ловя первые вспышки удовольствия, как вдруг ощущаю прикосновение к лодыжке.
Рывок – и я ухожу с головой под воду, захлёбываясь, а ногу словно током бьёт, жалит непонятная тварь, утягивая всё глубже.
Барахтаюсь, пытаясь зацепиться руками за скользкие бортики, но сквозь толщу воды вижу, как жуткие щупальца обхватывают конечности, и это уже не ванна. В рот и нос забивается морская вода, а меня утаскивают всё ниже и ниже.
Адреналин бьётся в венах с пульсом, и я не могу думать – приходится действовать наобум, призывая магию. Умереть вот так я не хочу, да и вдруг приходит понимание, что вообще-то умирать не хочу никак – только если, как Чингисхан, вовремя секса, и эта совершенно идиотская мысль придаёт сил. Не знаю, как здесь оказываются водоросли, но их появление мне на руку, так что удаётся поймать поток и зацепить им тощую ламинарию, делая из неё жгут, чтобы ей же ухватить щупальце.
Получается с трудом, и я слышу, как существо издаёт кошмарный звук, дёргается от боли подо мной, а мне только остаётся сдерживать подводную тварь, отчаянно старающуюся утащить меня в морские глубины. Выныриваю только раз, чтобы зацепиться руками и глотнуть воздуха, но чувствую, что бороться больше не могу – за горло уцепляется новое щупальце, с новыми силами затаскивая меня, пытаясь удушить, а руки соскальзывают, и мне не хватает совсем немного для победы.
В голове птицей бьётся мысль о том, что это, возможно, мой конец, а потом сильные руки тянут меня наверх, но я уже не дышу. На долю секунду теряю связь с реальностью, и мне мнится, что проходит целая вечность, прежде чем тёплые губы накрывают мои, заставляя воздух снова циркулировать в лёгких. Кажется, умирать не так уж и страшно, если в твоё последнее мгновение рядом будет тот, кого так желает твоё сердце…
Откашливаюсь, раздирая горло, и мне кажется, будто щупальца до сих пор держат, но здесь только мы вдвоём, а руки на моих плечах дают демонам внутри пищу для насыщения. Демьян растирает мою кожу, глядя своими невозможными глазами, и в них я вижу отчаяние.