- Ну, да! – криво улыбнулся Мачо. – Лёгкая улыбка, когда вычитываешь! Закатываешь глаза и облизываешь свои губы, когда понимаешь, что придётся оставить ученика на индивидуальный разговор из-за его поведения… - Логопед вёл машину, а меня услышанное припечатывало к спинке, становилось не по себе. Да как он такое мог придумать! Откуда всё это взял!? – А это твоё соблазнительное декольте или расстёгнутые две пуговки на блузке, лёгкий макияж и кошачья походка. Ты же виляешь бёдрами, будто недавно с мужика слезла и собираешься на него заскочить вновь. Послушай… - он повернулся на миг назад, отвлекаясь от дороги. – Ученики готовы прогуливать уроки, чтобы прийти к тебе и понаблюдать, как ТЫ проверяешь тетради.
- Чтооо?!! – я ни как не могла прийти в себя, услышанное шокировало.
- Дааа… - как-то хрипло протянул. – Играешь со своими, выбившимися из причёски локонами, закусываешь нижнюю губу, а когда кто-то допустил ошибку делаешь губки уточкой и начинаешь посасывать ручку… - одарил меня соблазнительной пошлой улыбкой.
- Откуда ты всё это знаешь? – озарила меня мысль, благодаря ей я ещё хоть как-то соображала.
- Марина Николаевна была и для меня педагогом! – ошарашил меня новостью, я чуть не захлебнулась. – «Секси-матра»… - его голос сводил с ума. – Так мы тебя все звали. Или «Секси-Маша»…
Как так? Почему я не помню? Странная штука творится здесь и сейчас. Я всех своих учеников помню. Если не по именам и фамилиям, но уж точно по манере говорить или по форме лица. Мало кто изменился со школьной скамьи так, чтобы его не смогла узнать.
- Неееет… - протянула, как полоумная, отрицательно шатая головой. – Я бы тебя запомнила!
- Ты не сможешь меня вспомнить! – горько улыбнулся Артур. – В школе был слишком неприметный, чтобы Мария Николаевна смогла запомнить меня.
Попробовала ровнее усесться и задать самый главный сейчас вопрос, но мои мысли спутали.
– Мы приехали! – сразу же вышел из машины.
Постаралась восстановить своё дыхание, ибо приоткрытая тайна меня ошеломила. Лишь смотрела на Артура немигающим взглядом. Не могла поверить в его слова. Мачо же преспокойно взял на руки женщину (меня) с гипсом на ноге. Всем своим телом ощущала его тепло, даже жар и то, как напряглись все мышцы Логопеда от напряжения (и было чего напрягаться, весила я ощутимо; по крайней мере муж уже лет десять меня не может поднять). Чтобы хоть как-то помочь Артуру, я ухватилась за его рубашку двумя руками, немного поджалась.
- Когда ты отгрызала мне пуговицы, было легче… - проговорил запыхавшийся. – Отпусти ворот рубахи! Задушишь! – попросил он, приблизив лицо к моему, когда нажал кнопку вызова лифта.
- Прости… - я прищурилась и попыталась спрятаться за ладошками.
Зуб даю, он точно рассмеялся. Только делал это тихо и сдержано, потому я услышала только еле слышный рокот где-то в недрах его горла. Так стыдно мне не было ещё никогда. Выходит, что я плохой учитель. Вместо того, чтобы учить, я растлевала несовершеннолетних парней. Подобное открытие меня уничтожало.
- Не волнуйся ты так! – попробовал успокоить дрожащую меня. – В том, что молодёжь всё неправильно расценивала все эти знаки – это только их проблемы. Ведь не часто встретишь родителей, что по душам согласятся поговорить со своим сыном.
- Я не волнуюсь, я просто убита открытием. – простонала. – Ведь если бы я знала, то…
- Не смогла бы себя изменить! – долгожданный лифт прибыл и мы поехали вверх. – Природа тебя создала такой! – его дыхание участилось и это не из-за переноса тяжестей.
Меня прижали к стенке кабины…
--------------------
*Жоффрей де Пейрак - один из главных героев романов Анн и Сержа Голон об Анжелике и экранизаций этих книг.
7. ЖИВИ, СОХРАНЯЯ ПОКОЙ. ПРИДЕТ ВРЕМЯ И ЦВЕТЫ РАСПУСТЯТСЯ САМИ
7. ЖИВИ, СОХРАНЯЯ ПОКОЙ. ПРИДЕТ ВРЕМЯ И ЦВЕТЫ РАСПУСТЯТСЯ САМИ
Китайская мудрость
- Я не волнуюсь, я просто убита открытием. – простонала. – Ведь если бы я знала, то…
- Не смогла бы себя изменить! – долгожданный лифт прибыл и мы поехали вверх. – Природа тебя создала такой! – его дыхание участилось и это не из-за переноса тяжестей.
Меня прижали к стенке кабины. Да так сильно, что вздохнуть стало невозможно. Мачо д'Эль Паче наглел всё больше. Одну ногу пропихнул между моими, а затем бедро, чтоб я не съехала вниз. Двумя руками нырнул под блузку, освобождая грудь. Губами завладел с таким неистовством, что у меня закружилась голова, а разумные мысли растерялись.