Вот так и закрутилось. Я ходить не могла, зато в интернете сидеть и отправлять старших детей со знакомым риэлтором вполне имела наглость. Пока Леонидовна под моим чутким руководством выводила каракульки в прописях, Сашка и Юлька искали варианты квартир, общаясь со мной по вайбу.
Дочка-студентка скакала от счастья, она предчувствовала скорую автономность, а в нашу любовь уже давно не верила. Сын немного злился, особенно на меня. Скоро сообразил, что отец много работает и потому дамоклова меча в виде контроля над ним висеть не будет. Единственная, кто дул губы, это Анька. Ну, конечно, её вассалы разбежались, теперь придётся всё делать самой.
А что же я? – спросите. Ничего. Горевала по тем временам, когда семейное тепло грело душу. Вечерами все посетители убирались восвояси, а их было у меня достаточно, ложилась на кровать и рассматривала потолок. Оплакивала прожитые годы. Сожалела о содеянном. Гнала от себя мысли о Владиславовиче.
Провела в больнице целых три недели (Серёга не давал разрешения уехать домой). К тому времени мы с мужем нашли подходящие варианты, продали всю свою недвижимость, купили новую, отселив Юльку. На четвёртой неделе нас развели. Понимаю, что должны были дать время на подумать. Должны, но нам не надо. Когда есть знакомые и большое желание, то разведут со свистом. В преддверии Дня учителя меня выписали и привезли уже в новую обитель – двушка, в том же районе, только на пару кварталов дальше от родной школы.
Никогда не собирала старые вещи или какие-то памятные. Всегда умела вычленить самое главное, всё остальное выносила на помойку или раздавала. Потому с переездом сейчас не имели проблем. Всего за неделю огромная семья раскрошилась, осела в своих новых скворечниках.
Влюблённая и занятая Юлька помогала мне с Леонидовной (отводила и забирала со школы). Реабилитация двух сломанных конечностей проходила болезненно. Целый месяц в гипсе, теперь разминки. О работе позабыла напрочь. Еле чай себе могла приготовить. Благо, что Аньку в школе кормили, да на продлёнке за ней присматривали.
Ужин с горем пополам готовила, дабы малышку свою накормить. Думала, во время болезни наберу в весе. Получилось наоборот. Я не могла нормально питаться. Пройти к туалету равносильно было удаче. Ела раз в день и то в паре с Леонидовной. Благо Анечка самостоятельная росла, могла помыть посуду и прибраться немного.
Можете на меня наорать, но мной снова завладела хандра. Проблем – выше крыши, а вот тепла и счастья – горсть.
- Мария Николаевна! Мы приготовили самый лучший номер на праздник учителям! – орали в трубку мои Гэшки. – Приходите! Вам стоит увидеть, как вся школа ахнет!
- Да я бы… с удовольствием… - глотала слёзы. – Не могу, мои милые. Я по квартире пройти не могу… а то к школе три квартала топать… Снимите на видео, потом покажите…
Слышно было, как детвора на ином конце притихла. Наверное, была громкая связь, потому я всех разом слышала. Моя душа болела, взывала к помощи, только вслух я этого не хотела произносить. Никто не должен знать, что я погибаю у себя дома в полном одиночестве, побеждённая очередной депрессией.
Выключила мобильный и отвернулась к стене. От всей души собиралась нареветься. Я начала воплощать свой нехитрый план. Первые слёзы хлынули потоком, а там и до всхлипываний было недалеко. Отвлёк от столь «важного» занятия звонок в дверь. И такой он был настойчивый и громкий, что начинал бесить.
Пришлось кое-как встать и ползти к входной двери.
- Да иду я! Иду! – не могла сдержать своего гнева. – Кому так срочно понадобилась!?
Подумать забыла о том, что кто-то может напасть на меня, а может чего ещё хуже. Не глядя в глазок, отворила дверь и застыла.
- Ревёшь? – даже не поздоровался.
- Реву… - всхлипнула я.
- А чего ревёшь? Себя жалеешь? – Артур по-хозяйски отодвинул меня в сторону, закрыл двери.
- Жалею… - уже не хлюпала носом, начинала злиться.
- Хватит! – посмотрел в упор. – Я тебе дал достаточно времени себя пожалеть! Пора работать! – по-свойски ухватил, как мешок картошки, перекинув через плечо.
Слова не могла сказать в возмущении. Меня затащили в ванную, отмыли так чисто, что стыдно стало. Ведь действительно начала пренебрегать гигиеной. Затем вытер, как малое дитя и попёр на кровать в спальню. Мускулистый гад, даже слушать меня не желал. Не дал накрыться хотя бы простынёй. Всё что-то рассматривал, прощупывал на ногах в местах перелома.
- Ну, что я могу сказать… - задумчиво протянул он. – Всё срослось отлично. Правда, мышцы атрофировались слегка, но это дело поправимо.
Как же я потом орала. Не на него, а хотя… На весь мир тоже. Артур мял меня со знанием дела. Ноги получили такой массаж, от которого даже голова яснее стала. После этого, меня заставили 20 раз пройтись по квартире с ненавистными ходунками. Потом снова массаж и долгая гимнастика.