Нельзя сказать, что утро было недобрым. Моя голова болела так, что я с трудом разлепила веки и около минуты соображала, где нахожусь. Моим последним воспоминание был ресторан, тихая музыка и мои нескромные фантазии о Джамале. Мне стало даже как-то стыдно. Попыталась повернуться, но попытка тут же отдала острой болью в висках. Я закрыла глаза, перевернулась на другой бок, подождала, пока отпустит, опять открыла. Я лежала на большой кровати, всё ещё в платье, но без туфлей. А напротив, подперев голову рукой, наблюдал с озорной улыбкой мой султан. Было понятно, что он помылся. Из одежды на нём был лишь халат. А меня тут как бревно бросил. Всё еще улыбаясь, он обернулся к тумбочке и протянул стакан воды:
— Выпей это, милая, и тебе станет легче. Ты там, в ресторане, уснула вчера. Я не стал рыться у тебя в сумке, искать ключ от твоего номера, поэтому принёс сюда. — Мне снова стало так стыдно. Я совсем ничего не помнила. Но ведь лучшая защита — это нападение! — Ты не должен был меня приносить к себе в номер! У администратора точно должен быть запасной ключ?! Взял бы у него! — Я гневно на него уставилась. Точнее я старалась сделать такой вид. — Ты ещё прекраснее, когда сердишься! Моя любимая хасеки… — последние слова он сказал с придыханием, подвинулся ко мне, крепко обнял. Его дыхание стало сбивчивым. Тут меня слегка кольнула совесть: а за что, собственно, я на него пыталась наехать? Что он должен был сделать? В холле меня оставить или с моей пьяной тушкой на руках искать ключ? — Ладно, я хочу в душ. У тебя тут есть, что надеть? — Я выпуталась из цепких объятий. — Ну, можешь взять мою футболку, или пошлю за одеждой к тебе в номер. — Давай, что есть.
Под прохладными струями головная боль отступила, но осталось настойчивое желание опять почувствовать эти сильные объятия. Теперь мной двигала животная страсть. Как медик, я понимала, что этого требует мой изголодавшийся организм, и уже осознанно приняла решение. Выйдя, обнаружила любимого за поглощением завтрака. Он жестом пригласил меня присоединиться. Я немного поела, но всё моё существо просило другой еды. Как только унесли поднос с посудой, подошла к моему султану сзади, обняла так крепко, как только могла. Он замер, потом развернулся, взял в ладони моё лицо, поцеловал, и в этом поцелуе растворились все мои тревоги, ушёл пол из-под ног. Джамаль подхватил меня на руки, опустил на кровать и накрыл своим телом…
Сколько мы были заняты друг другом, я не знаю, но это было волшебство из серии “Тысяча и одной ночи”. А потом… потом уже ни на минуту не расставались. Мой султан… Он подарил мне такое счастье, я же боготворила его, дышать без него не могла! В тот день он и сделал мне предложение руки и сердца, в лучших джентльменских традициях: огромный букет алых роз, красивое колечко с маленькими камнями, словно гранаты, только синего цвета. А вечером ещё одно украшение — ожерелье из драгоценных и таких же синих камней. Вот совсем не разбираюсь во всех тонкостях камней. Они для меня украшения красивые и, наверное, вычурные. Но мне очень приятно. — Мариам, любовь моя! Я хочу, чтобы ты надела его на нашей свадьбе! Я уже заказал в комплект серьги, кольцо и браслет! Как же тебе к лицу эти сапфиры. Когда я увидел их в магазине, то сразу понял, что они только тебе должны принадлежать. Любимая моя. — Конечно, любимый мой! — Я ласково обняла его за руки, которые держали колье на моей шее. — Где ты хочешь играть свадьбу? В Париже? — Он смотрел мне в глаза в отражении зеркала. — Я хотела бы в Венеции! Но платье свадебное хочу купить в Париже! — Немного картинно надула губы и сразу засмеялась, так это неестественно выглядело. — Как скажешь! Сегодня отправляемся обратно в Париж. А когда ты сделаешь все нужные покупки, поедем в Венецию. Я правильно тебя понял? — Его глаза лучились любовью. — Да! — Я была так счастлива!
Вечером сели на рейс до Парижа, чартеров не было, поэтому прилетели только во второй половине дня, заказали ужин в номер. Впервые я попала в его апартаменты в парижском отеле: огромный двухкомнатный номер с гостиной, спальней и открытой террасой. Роскошь номера была вычурная и чувствовался шик. На стенах висели картины с изображениями животных. Пол был мозаичный, а окна витражными. Повсюду обилие блеска и гламура. Резная мебель не казалась громоздкой, а придавала номеру какую-то четкую закономерность. Только тут стоял ещё синтезатор. После ужина на свежем воздухе Джамаль сел за него, сыграл несколько композиций. Мне очень понравилось в его исполнении “Четыре времена года” Вивальди, “Лунная соната” Моцарта и “К Элизе” Бетховен. Его исполнение меня убаюкало и настроила на сон. И уже засыпая, прошептала: “Он великолепен, мой султан!”