— Вот так! И не грусти Амира. Поехали в аэропорт. Там я думаю, тебя будет ждать сюрприз, — сказала Лайла и загадочно улыбнулась.
— Да. Надеюсь, он будет приятным. — Но мне никто не ответил, так как врач обратилась к Лайле и Ание. Она сказала, что все обошлось, но настоятельно порекомендовала поберечь меня и ребенка, это мне перевела Лайла.
Настал час отъезда, очень тепло попрощались с Ание. За эти дни мы сильно сблизились, всё же мы обе русские. Родная речь вдали от отчего дома как бальзам на душу. Она крепко обняла меня и сказала:
— Марьяночка, если случится вернуться на родину, найди мою родную сестру, Марию Соколову, передай весточку. Я все годы жизни здесь сильно о ней скучаю. Скажи, что люблю и помню, больше ничего не надо. — Прекрасные глаза валиде наполнились слезами, она глубоко вздохнула и перешла на французский:
— Очень жаль, что вы покидаете мой дом! Прощайте, мои хорошие, дай Аллах вам счастья!
Лайла учтиво поклонилась, и поцеловала подол ее платья.
— Спасибо за всё, валиде!
Меня душили слёзы. Вдруг мы никогда больше не увидимся? Странное чувство тревоги не покидало моё сердце. Тут же вспомнила родных: мама, папа, Ангел… Как они? То, что я видела в новостях о России нагнетало дополнительные страхи. Я крепко обняла Ание, она отстранилась, взяла мои ладони в свои и крепко сжала.
— Амира, всё будет хорошо, верь себе и Джамалю! Я очень вас люблю! И обязательно оповестите о рождении вашего маленького принца!
— Да, конечно! — мой голос дрожал от еле сдерживаемых рыданий.
Подъехали машины, мы расселись по своим местам и поехали в аэропорт Тираны. Сначала приводила свои чувства в порядок, думала о расставании, а потом вспомнила, что Лайла обещала сюрприз. Попыталась ее разговорить, но в ответ слышала:
— Потерпи. Там сама все узнаешь. — Она что-то написала в телефоне и еще загадочнее на меня посмотрела. Партизанка. Любопытство взяло вверх над грустными мыслями, и на подъезде к аэропорту я уже нетерпеливо ерзала на сиденье. Быстро прошли регистрацию на рейс. Из-за большой колонны в зале ожидания внезапно появился огромный букет алых роз и и радостная белоснежная улыбка Джамаля. Вот значит, о чем таинственно умалчивала моя тень. Сюрприз удался однозначно. Я смотрела на него, всё тело ныло от желания близости, но в то же время крепко запомнила слова Керима и слова Лайлы и Ание. Понимала, что он любит меня и не будет мне изменять. Но… Как говорят у нас на родине: дыма без огня не бывает. Что фактически я о нем знаю? Да почти ничего. С чего я должна верить этой Лайле или Ание?! И опять же, почему я немогу позвонить родным?!… Меня начало трясти.
— Медовая моя девочка, как же я скучал. — Джамаль подбежал и попытался меня обнять, но я отвернулась от него. Люди кругом, я старалась держаться.
— Вот и скучал бы по своему гарему, — сказала я в ответ.
— Ты о чём?! Чего я не знаю? — он обернулся к моей спутнице и крикнул: — Лайла?! Почему моя жена говорит о каком-то гареме? Не понял! — Как-то даже опешил мой султан.
— Керим приходил, когда собирались и сказал твоей хасеки, что у тебя гарем в Мавритании, — горько вздохнула Лайла.
— Это уже выше всяких его мелких каверз и подстав! Он мне больше не брат!!! — Джамаль преобразился, его затрясло, тяжело задышал. — Нет никакого гарема. Милая моя, любимая. — Он все же схватил меня в охапку и начал покрывать мое лицо поцелуями, приговаривая: — Как ты могла поверить? Я разве давал повод?
3а выяснением отношений мы и не заметили, как объявили наш рейс. Я не успела ничего ответить на его слова. Охрана подала знак, что пора на посадку. Лайла предупредила, что нас ждет очень долгий перелёт до Лос-Анджелеса — пятнадцать часов без пересадок. Мы, как обычно, разместились в первом классе. Отстраненно рассматривала салон. Он был словно под копирку: телевизор, мягкие полулежачие кресла, почти отдельная маленькая комнатка, напитки и еда на любой вкус. И тот же интерьер с красным деревом. Таким же самолетом мы улетали из Конго в Париж. Прошло уже несколько месяцев, а для меня как будто вчера. Я погрузилась в свои переживания, не хотела разговаривать с любимым, обида кипела, а Лайла была в соседнем отсеке. Всё время полета я молчала. Джамаль пытался разговорить и даже поприставать. Но внутри меня словно поселились пустота и равнодушие. Что-то ела, что-то пила. Ни на что не обращала внимания. Он за эти часы весь извелся. И было заметно, как этот сильный, обладающий, эфемерной пока что для меня, властью и невероятным богатством человек нервно мнёт руки. Всё его внимание обращено исключительно на меня. Вновь, как тогда в Албании, на свадьбе, по телу бежали мурашки от неведомого чувства, наверное это и есть гордость, превосходство, ощущение себя царственной особой. Я наслаждалась этим чувством почти до окончания полёта. И когда он в очередной раз решился заговорить со мной, сменила гнев на милость.