— Галя, доченька, скажи, как ты тут оказалась? — голос генерала был непривычно ласковым. — Папа, я тебя искала! Мама умерла, что мне было делать одной в Москве? Колледж медицинский я окончила. Если ты думаешь, что так легко сразу после учёбы найти достойную работу в медицине, тем более в столице, то глубоко ошибаешься! Всякие Макдаки и тому подобные заведения, куда берут всех подряд, мне за годы учёбы опостылели. Ты как уехал, четыре года назад, мама заболела, сначала туберкулёз лечили… Когда совсем плохо стало, обнаружили рак лёгких четвёртой стадии, операция не помогла. Она так страдала в разлуке, так тебя любила. Всегда оправдывала твои командировки, все деньги, что ты выслал, ушли на её лечение, а потом на похороны. Она даже не смогла попрощаться с тобой! — послышались тихие рыдания.
— Прости, эта работа, конечно… Я понимаю, что фактически бросил вас. Но уехать отсюда до истечения контракта я не могу, — наступила минутная тишина. — Я думал, что обеспечу вас, что главное — деньги, а вот оно как вышло. Моей Таюшки уже нет… Как ты узнала, что я именно здесь?
— Вячеслав Терешков, мой бывший одноклассник, у вас тут работает. Он ездит в город, передал местоположение. Дальше я уже сама, собрала все оставшиеся средства и купила билет до Киншасы. В посольстве даже никто не слышал о тебе. Спасибо Славе, он на мейл прислал, куда и как ехать. Потом без связи по этим лесам и горам я передвигалась месяц, вместе с гуманитарным обозом. Пока мы доехали, вы уже переместились. Местные указали мне путь, и я пошла одна. Думала, быстро доберусь, но этот дождь, в жиже под ногами не заметила змею… — Галя, доченька, послушай меня, как только оправишься, возвращайся в Москву. Я обеспечу всё, что нужно, и найду тебе достойную работу. Тебе нельзя здесь оставаться! — Нет, папа, я не затем проделала такой путь, чтобы вот так взять и бросить тебя тут, уедем только вместе! Даже не думай применить свои военные штучки, я всё равно тебя найду! — голос Гали почти утих — действовали лекарства, она уснула. Полог палатки открылся, генерал, сгорбившись, добрёл до дерева, прислонился и зарыдал. Впервые в жизни я видела, как плакал мужчина, военный. В душе всё перевернулось: я вспомнила родителей, вдруг чётко осознала, что могу тут погибнуть. А что будет дальше? Когда и как они узнают? Стояла с уткой в руках под проливным дождём. Невольные слёзы смывали крупные капли. Не выдержала, вымыла утку, подошла к Виктору Дмитриевичу, тронула за плечо. — Что вам надо?! — Он резко отпрянул. — Простите, мне показалось, что вам плохо, — я попятилась.
— Со мной всё нормально! Идите и лучше смотрите за моей дочерью! — он бодро расправил плечи и быстрым шагом направился в свою палатку.
Я никому и никогда не рассказывала то, что услышала той ночью. Как только Гале стало лучше, из лагеря пришёл приказ: ”Назначить — Галину Викторовну Дзюбу — на должность медсестры походного госпиталя — номер три — Демократической республике Конго — на основании …”
Она быстро поправлялась и вскоре стала нашей главной помощницей — весёлый такой, позитивный человечек. Никто не задавал лишних вопросов, мы же все тут по приказу, а я просто молчала о том, о чём уже знала. Заметила, как она на Славу смотрит, задалась вопросом, а действительно ли всё дело в поиске папы и крайне тяжёлой столичной жизни? А может, тут Вячеслав далеко не последнюю роль играет?!
Слава, или как ласково мы называем его, Вячик, отвозил нас в закрытый военный Ясеневский аэропорт Москвы, был совсем неразговорчив, даже суров, летел вместе с нами. Я невольно наблюдала за этим парнишкой. Как только прибыли, он сбрил свои светлые волосы налысо, казалось, хотел выглядеть постарше. Вечно хмурился, но спустя время будто оттаял, оказалось, что очень веселый человечек, добрый, умный. И на все руки мастер — из палки сделает конфетку. О, лёгок, как на помине, всегда около Галинки крутится.