- Ну куда ты вышел, зачем? - голос девочки дрожал. Должно быть, она очень озябла. - Пойдём в дом. Сейчас поедим.
Эмилия, больше похожая на сплошной ворох чёрной одежды, подошла, потрепала друга по голове. От неё пахло людьми и чем-то ещё, что волку совсем не понравилось. Она потянула дверную ручку, пропустила его внутрь дома, затем зашла сама. Девочка похлопала себя по бокам, постучала об пол ногами в заснеженных ботинках, а потом отряхнула волка.
- Хромаешь? - она потрогала заднюю лапу зверя. Уже не было больно, он даже не дёрнулся. - Хм, показалось. Я рада, что с тобой всё хорошо.
Эмилия расстегнула куртку, вытащила пёстрый полиэтиленовый пакет. Умопомрачительно запахло едой. Пасть мгновенно наполнилась слюной.
- Здесь на пару дней хватит, - девочка пошуршала полиэтиленом, вытащила кусок не особо свежей говядины, протянула волку. - Здорово, да?
Он схватил угощение прямо из её рук и проглотил целиком. Хвост радостно дёрнулся. А Эмилия заплакала. Она достала ещё мяса для волка. А сама, всхлипывая, вгрызлась в грязную картофелину. Второй кусок он уронил на пол и ел неспешно. Воняло это мясо затхлостью и плесенью, но пустой желудок совсем не привередлив. А вот запах, исходивший от Эмилии, по-настоящему беспокоил. От её одежды пахло мужским потом, чужими руками. Недоеденное мясо осталось валяться на лакированных досках, а то, которое он уже проглотил, ощущалось в животе тяжёлыми комками. Волк попятился. Такой запах исходил от Эмилии только один раз, после того, как над ней издевались в вагоне, и тогда он тоже ничего не мог сделать. А теперь она пошла сама. Зачем? Чтобы ей дали мешок, пахнущий гнилым мясом. Неужели теперь только так они могут выжить?
Волку захотелось убить этих людей, он их ненавидел. И себя тоже. Потому что не смог сделать так, чтобы Эмилии не пришлось выпрашивать у них еду.
- Холодно, да? - девочка на четвереньках подползла к камину, будто не заметив, что волк не доел кусок говядины. Она бросила в тлеющие угли немного дров, предусмотрительно перенесённых в комнату с улицы. Им невероятно повезло - рядом с домиком на берегу озера стояла поленница.
Девочка дула на угли, пока пламя не заплясало на поленьях. Волк не любил огня, но сейчас лёг совсем рядом с камином. Рядом с Эмилией.
- Отойди, - чужим голосом попросила девочка. Волк не понимал, почему она не ищет у него утешения, но послушно отполз от огня. - На тебя от каминной решётки тень падает. Ты будто в клетке. Или за изгородью. Не хочу, чтобы нас что-то разделяло. Даже тень.
Волк сел за спиной Эмилии. Ему очень хотелось сказать девочке, что никакая решётка не разделяет их так, как сплошная стена отвратительного запаха, источаемого её одеждой. Заскулив, он потянул зубами за рукав лыжной куртки. Отпустил, фыркнул, снова потянул, зло скалясь. Эмилия всегда его понимала, поняла и сейчас. Она стянула с себя куртку, скатала её и бросила в камин. Придавленный огонь чуть не захлебнулся. Мокрая от снега ткань неохотно занялась, но прошла минута - и куртка заполыхала. Эмилия сняла с себя всё, даже ботинки и те полетели в огонь. Комната наполнилась вонью горящей резины.
- Я, правда, ненадолго, - сказала она волку и двинулась к двери.
Он побрёл следом. Ему не хотелось снова ждать в доме, думая, что Эмилия не вернётся. Девочка ступила босыми ногами на снег и задрожала. Едва слушавшимися руками она принялась растираться снегом. Её тело покрылось гусиной кожей, посинело. Волк слышал, как зубы Эмилии выбивали дробь. Лицо она очищала особенно яростно, будто пыталась стереть с глаз картинки и воспоминания. Закончив, девочка вбежала в дом, попыталась надеть те красивые вещи, что сложила аккуратной стопочкой перед уходом. Но дрожь была такой сильной, что рукой невозможно было попасть в рукав.
- Всё правильно, - девочка заикалась, спотыкаясь на каждом слоге, волк еле разбирал, что она говорит. - Всё правильно. У меня есть только ты.
Эмилия бросила одежду, свернулась калачиком на полу, прижавшись к волку спиной. Он был рад согревать её. И пусть дом наполнился вонючим дымом, щиплющим нос, нюхать его было почти приятно. Всё стало таким, как прежде. Правильным. Только не замеченная Эмилией записка, лежавшая на столе, не давала покоя.
Девочка плохо спала, то дрожала, то бормотала что-то неразборчивое тонким, плаксивым голосом. Волк боялся, что она заболела. Эмилия проснулась на рассвете. Одевшись, она вытрясла из пёстрого пакета всю еду на стол, выбрала кусок сыра. Волк сделал вид, что не заметил мяса, которое Эмилия положила перед ним. Впрочем, ей будто и не было никакого дела. Девочка всматривалась в листок бумаги, оставленный Алексом.