- Она пошутила, лапусики, - вмешалась Соня, видя, что до парней шутка плохо доходит. - Наша Ниночка в своё время отучилась в училище на пекаря-кондитера, так что может многое.
Парни присвистнули.
- Не преувеличивай. Я уже сноровку потеряла.
- Конечно, ведь нужна практика. А нам девочкам, как известно мучного и сладкого много есть вредно. Нужно блюсти свою фигуру.
Андрей сдержался от едкого комментария, а вот Богдан нет, за что получил оплеуху и теперь сидел, потирал затылок.
- Сладенький, - обратилась к Андрею Нина, - а когда Лисичка должна прийти? А то вы такие прожорливые, что бедной девочке ничего не оставите.
Андрей посмотрел на пирог и передумал брать новый кусок. Что ж, неприкрытый намёк был понят и принят, потому что от пирога мало что осталось, а ему ещё нужно будет кормить его любимую труженицу, которая, кстати, что-то задерживалась.
Поднявшись на ноги, Андрей подошёл к окну и стал рассматривать двор. Уже стемнело, но благодаря фонарям, что весели над подъездными козырьками, двор хорошо просматривался. Но стоило его взгляду скользнуть к своему подъезду, как его сердце пропустило удар.
- Твою мать! - вырвало у него, а потом Андрей развернулся на пятках и кинулся в коридор. Он не видел, как по очереди к окну приникли его гости. Так же он не видел, что они потом бросились вслед за ним.
Андрей спускался по лестнице настолько быстро насколько мог, не обращая на то, что пропускает по три-четыре ступеньки. В его мозгу билась одна мысль, что он убьёт этого придурка, который посмел притронуться к его Лисичке. Ревность и ярость застилали ему глаза. Он жаждал выбить всю дурь из этого смертника. Никто не смеет целовать его Лесю, никто. Она была его любимой, и если кому-то это было не понятно, то он был готов объяснить это так, что после скорей всего понадобиться помощь пластического хирурга.
Вылетев на улицу, он, не останавливаясь, чтобы подумать, подлетел к целующейся парочке и оторвал парня от Леси. Возможно, такой способ разъяснения ситуации был весьма негуманным, но на данный момент Андреем руководил инстинкт, что он должен защитить своё, иначе он это потеряет.
Он бил парня и тот какое-то время не отвечал, но стоило Лесе вскрикнуть (видимо она пришла в себя), Андрей отвлёкся и получил хук справа.
Вытерев кровь с разбитой губы, он снова бросился на противника, но тот ушёл от удара. Они кружили, словно в танце, не обращая ни на кого внимание. Удар следовал за ударом. Ни крики Леси о том, чтобы они остановились, ни попытки растащить их не приносили никаких результатов. Эти двое сцепились насмерть.
Когда же Андрей повалил соперника на асфальт и уселся ему на грудь и стал наносить удары по лицу, лишь тогда он прошипел, обращаясь к Богдану:
- Уведи её.
Он слышал, как Леся кричала, ругалась, когда Богдан тащил её в подъезд, но Андрей не желал останавливать даже для того, чтобы посмотреть в порядке ли она. Сейчас ему было необходимо доказывать, а вернее показать этому идиоту, что не стоит трогать ЕГО любимую.
Лишь когда парень обмяк и перестал сопротивляться, Андрей остановился. Тяжело дыша, он встряхнул бедолагу и тот застонал от боли.
- Господи, лапусик, я думала, что ты его прибил, но, Славу Богу, бедняга жив. Не думала, что ты можешь быть осатаневшим.
- Ты посмотри, он избил его лицо в мясо, - запричитала Нина, которая сейчас пыталась стащить Андрея с парня. - Так пошли, тебе нужно привести себя в порядок. Конечно, шрамы украшают мужчину, но не настолько.
Но Андрей сопротивлялся. Он ещё не закончил. Ещё раз взяв парня за шиворот и встряхнув, Андрей наклонился к нему, когда тот опять застонал.
- Слушай и запоминай, - тихим, спокойным голосом начал Максимов, - никогда ты больше не подойдёшь к ней. Она моя. Ты понял?
Когда парень никак не отреагировал, Андрей снова его тряханул.
- Понял? - повысил он голос.
- Понял, - услышал он хрип и только тогда позволил оттащить себя от бедняги.
Скрипнула дверь, и Андрей резко обернулся к подъезду. Он, если честно, ожидал увидеть Лесю, но вместо неё к ним шёл Богдан. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
- Как она? - прохрипел Андрей, когда его друг подошёл к ним.