— Конечно! На то Он и Бог. Он все знает.
— А может Он сделать камень, который Сам не мог бы поднять?
Если Митька кого-то уважал, он рано или поздно задавал парадокс: может ли Всемогущий сделать камень, который Сам не смог бы поднять?!
Волщебник засмеялся.
— Может. Но не хочет. Он всемогущ, и хочет быть всемогущим. Зачем Ему отказываться от всемогущества? Может, но не хочет! Пусть тебя не волнуют эти детские парадоксы.
— Может… Но не хочет… — зачарованно повторил Митька. — љ А может Он захотеть?
— Может. Но тоже не хочет. — Волшебник ответил серьезно. — Бог все может. А вообще-то в этом вопросе есть глубинный смысл.
— Да? — удивился Митька. — А какой?
— Что даже во всемогуществе есть своя ограниченность. Знаешь, я в молодости, как и ты, стремился именно что ко всемогуществу. Ты ведь ищешь всемогущества?
— Естественно.
— Естественно? Да нет, дружок, это совсем неестественно. Поверь мне, старику. Мы хотим чего-то конкретного. Если ты ищешь того, не знаю чего, и идешь туда, не знаю куда — значит, ты просто чего-то не понимаешь в себе самом. Тебе нужно не всемогущество, а что-то конкретное. Тебе нужно разобраться в себе самом. Вопрос, что тебе нужно на самом деле?
Митька подумал.
— Скатерть-самобранка.
— А что ты с ней будешь делать?
— Подарю Папе.
— А зачем ему? Вам же хватает пищи?
— Хватает.
— Тогда зачем?
— Чтобы не работать.
— А он не хочет работать? Не любит свою работу?
— Да нет, он-то как раз любит.
— Тогда зачем ему скатерть-самобранка?
— Чтобы он разрешил мне стать волшебником.
— Значит, тебе нужно не всемогущество, а просто ты хочешь стать волшебником.
— Ну, да. Конечно. Но всемогущество тоже бы пригодилось.
— Навряд ли. Разберись в себе — чего именно ты хочешь.
— Ну, мало ли, чего я захочу. Я разного хочу.
— Ага. Ты ищешь ГАРАНТИИ, что у тебя будет все, что тебе может понадобиться?
— Ну, да. Гарантии. Именно гарантии. Что — все.
Волшебник вздохнул.
— С этим у меня у самого туго. Каждый раз приходится находить что-нибудь новенькое. Новые подходы. Но в этом тоже есть удовольствие — без конца совершенствоваться. Если бы я вдруг достиг всемогущества — к чему еще стремиться? Вот Бог — Он всемогущ. С этим — к Богу обращайся…
Митька обнаружил, что его не замечают кошки и собаки. Стало быть, Митьке досталась не просто шапка-невидимка, но как будто и неслышимка, и нечуялка. Впрочем, животные при попытке к ним подойти вплотную начинали неврничать, переходили с места на место — но не подальше от Митьки, а просто — на другое место. Птицы взлетали и садились.
Больше всего Митьку поражало, что никто на него не налетал.
Пытаясь понять, что же происходит, Митька попробовал вставать в узком проходе, где его нельзя было обойти — в дверях подъезда. Подошедший снаружи мужчина не заметил Митьки, однако внезапно остановился, будто что-то вспомнил, повернулся и пошел было назад. Потом успокоился, встал возле входа и задумчиво закурил. Видно было, что он вытащил пачку, вставил в рот сигарету и зажег ее привычными движениями, очевидно не сознавая, что делает. Какая-то мысль совершенно захватила его, так что он перестал замечать вообще все вокруг, будто на весь мир надели шапку-невидмку. Сигаретный дым шел прямо на Митьку, что было крайне неприятно. Митька уже собрался было уйти с прохода, но тут стукнул лифт, и к Митьке подошла изнутри подъезда девочка. Не обращая внимания на Митьку, она осторожно выглянула наружу, и чего-то испугалась, увидев курящего мужчину. Недолго подумав, она тихонько пошла обратно вверх по лестнице. Сигаретная вонь стала нестерпимой. Митька наконец не выдержал и освободил проход. Мужчина тут же бросил сигарету, как будто приняв какое-то решение, и решительно вошел в подъезд, следом за девочкой. Митька последовал за ним. На втором этаже они прошли мимо той самой девочки, которая как ни в чем не бывало звонила в дверь. На мужчину она глянула искоса, но без испуга.
Митька вернулся на свой пост — в узком проходе. Появилась тетенька с тяжелой сумкой — очевидно, возвращалась из магазина. Подойдя к Митьке, поставила сумку на бетон и стала отдыхать. Митька терпеливо ждал. Надо же ей войти домой. Но тетенька, видно, решилась досыта подышать свежим воздухом, прежде чем возвращаться к кухонной плите.
Поскольку тетенька была некурящая, выкурить Митьку с его поста она не могла.
Наконец, на первом этаже стукнула дверь и появился здоровенный молодой парень. Явно, крутой, и очень крутой. Подойдя к выходу, он бесцеремонно отстранил Митьку, совершенно не обратив на него внимания. Тетенька тут же взяла сумочку и попыталась войти. Но не тут-то было. Посторонившись перед вышибалой, Митька тут же проворно встал на свое место. Тетенька резко затормозила, стукнув Митьку сумкой по ноге. Поставив сумку, она вдруг погналась за здоровенным парнем, крикнув:
— Молодой человек, сколько времени?
Парень ответил, глянув на часы, и поспешил дальше по своим делам. Его ответ, видно, совершенно утешил тетеньку и она решила еще погулять. Переставив сумку с прохода, она села на лавочку в пределах видимости. Митьку вдруг начала грызть совесть. Ему вдруг представилось, что там, дома у этой тетеньки, маленький ребенок без присмотра. Она оставила его на пять минут и побежала в магазин. А тут Митька ее гипнотизирует. Угрызения были столь внезапными и сильными, что Митька не выдержал и дал дорогу. Тетенька тут же поднялясь с лавочки, вздохнула и побрела домой.
Вдоволь наэкспериментировавшись, Митька пришел к выводу, что когда он завязывает лямочки, всем просто становится трудно сосредотачивать на нем внимание. То есть видят, но не смотрят; слышат, но не вслушиваются. В точности как это бывает со знакомой мелодией или привычным предметом. Митька в восприятии окружающих совершенно сливался с фоном.
На другой день Волшебник показал Митьке ковер-самолет. Он предложил Митьке полететь.
— Сядь, чтобы не свалиться, — приказал он. — Теперь лети.
— А как? — сказал Митька. — Я же не умею.
— А чего тебе не хватает?
— Не знаю. Откуда я знаю? Может, надо сказать волшебное слово.
— Скажи: лети.
— Лети, — скомандовал Митька. Ковер не летел. На мгновение Митьке показалось, что Волшебник просто шутит над ним: ковер самый обыкновенный.
— Не получилось? — сказал Волшебник. — Давай вместе.
Он уселся на кавер рядом с Митькой и скомандовал:
— Лети.
Ковер полетел. Дав Митьке насладиться полетом, Волшебник велел ковру сесть.
— А теперь ты.
Митька втянул голову в плечи. Волшебник сидел рядом. Наверное, поэтому ковер и послушался.
— Лети, — сказал Митька, и ковер начал подниматься вверх, но как-то неуверенно, покачиваясь, как падающий лист.
— Спокойно, — сказал Волшебник. — У тебя получилось.
И Митька успокоился.
Ковер завис в воздухе неподвижно. Митька перевел дыхание.
— Дыши как обычно, — сказал Волшебник. — Если ты будешь управлять им так сильно напрягаясь, то ты быстро устанешь. А если понадобится лететь далеко? Расслабься. Он сам должен работать. А ты сиди себе, отдыхай.
— А как управлять?
— А как хочешь. Можешь командовать голосом, для начала это легче всего.
— Вперед, — попросил Митька Ковер. Ковер медленно пополз вперед.
— Летите по кругу, — попросил Митька, и Ковер послушно полетел по кругу.
— Сажай, — скомандовал Волшебник.
— Садитесь, — попросил Митька.
— А почему ты с ним на "Вы"? — спросил Волшебник, когда ковер лег на пол.
Митька затруднился ответить. Волшебник встал:
— Плохо, если ты подумал, что у него есть душа, что он способен понимать твои слова.
— А как же? Ведь слушается же?
— Ну, и что? Это — вещь, — сказал Волшебник, топнув ногой по ковру. — Он ДОЛЖЕН слушаться. Что это еще за гилозоизм?