— Тебе не кажется, что мы давно вышли из того возраста, когда играют в подобные игры? — прошипела Сузен, и тут же испугалась, что кто-то мог их услышать. Любому другому их разговор показался бы очень странным. Она попыталась придать своему лицу равнодушное выражение и повернулась к соседу по столу.
— Сью! — не унимался Марк: судя по всему, у него было отличное настроение. — Почему ты весь вечер такая надутая?
Сузен не успела ответить — в их разговор вмешалась Паула.
— Ты прекрасно выглядишь, Сью, — сказала она, наклоняясь вперед. Ее голос звучал дружелюбно, но в глазах было нечто большее, чем просто холодность. — Ты должен гордиться своей маленькой сестренкой, — добавила она, обращаясь к Марку, и выражение ее лица сразу изменилось: взгляд стал нежным и обольстительным, черты смягчились, утратив резкость, которую она, казалось, приберегла специально для Сузен.
Губы Марка раздвинулись в ленивой усмешке:
— По-моему, ты переусердствовала с косметикой, Сью.
Сузен ответила ему натянутой улыбкой, борясь с собой, чтобы не показать Марку, как больно ранило ее это замечание. Зато Паула казалась очень довольной.
— Ричард! — раздался вдруг пронзительный крик Бет.
Ричард Роут схватился за грудь, откинувшись на спинку стула. От лица его отхлынула вся кровь, губы посинели.
— Позвоните доктору! — крикнул Марк. — И, пожалуйста, выйдите все из комнаты, — попросил он гостей, которые, остолбенев, наблюдали за происходящим.
— Папа, положи это под язык. — Сузен очень старалась говорить спокойно, осторожно засовывая маленькую белую таблетку в рот отцу. — Все будет хорошо, только расслабься, — уговаривала она его. Затем осторожно обхватила запястье отца и обнаружила, что пульс слабый и неустойчивый.
Рядом в полной растерянности застыла Бет.
— Ты сможешь перенести его в спальню? — спросила Сузен Марка.
— Разумеется.
— Подождите! — прохрипел Ричард, и в его голосе послышалась решимость, заставившая Марка помедлить. — Дайте мне пару минут — боль уже отпускает.
— Ничего, все будет хорошо, — прошептала Бет, приходя в себя при звуке голоса Ричарда. — Только помогите отвести его в нашу комнату. Я пригляжу за ним. Он поправится, он просто переутомился. — Она благодарно улыбнулась Сузен, и та в ответ пожала ей руку.
В этот миг они были вместе, соединенные любовью к одному человеку.
Сузен сидела во внутреннем дворике, чернота ночи вполне соответствовала ее настроению. Она глядела невидящими глазами во тьму, все ее тело оцепенело, и лишь в груди притаилась тупая боль. Врач все еще был у отца вместе с Бет и Марком, гости разошлись, и Сузен попыталась обрести некое подобие покоя посреди всего этого кошмара.
— Сью…
Сузен не ответила. Во рту пересохло от волнения: она боялась услышать плохую новость. Ее терзало чувство вины: ведь отцу в первый раз стало плохо, когда она задержалась в городе со своими дурацкими покупками. Она, и только она была виновата в случившемся! Сузен страшилась увидеть обвинение в глазах Марка и потому не решалась обернуться.
— Сью, ему лучше. Скоро он будет совсем в порядке, — сказал Марк, подойдя к ней.
Сузен по-прежнему не могла произнести ни слова. Она обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь.
— Пойдем-ка в дом. — Марк мягко, но настойчиво обнял ее за талию и повел обратно в гостиную, где усадил в кресло.
Сузен сидела, уставившись перед собой, все еще во власти своих переживаний и чувства вины.
— Вот, выпей это, — сказал Марк, всовывая стакан с бренди ей в руки. — Это был приступ стенокардии, Сью. Сейчас ему лучше.
— Знаю. — Ее голос прозвучал глухо, едва слышно.
— Тогда что же с тобой? — недоумевал Марк, очевидно, встревоженный опустошенным выражением ее лица.
Сузен внезапно вскочила на ноги.
— Я должна уехать, — быстро сказала она. — Сейчас же. Сию минуту. — В ее голосе звенела паника, она оглядывала комнату как будто в поисках выхода.
— Уехать? Куда? — изумился Марк.
— Я не должна оставаться здесь! Неужели ты не понимаешь?! — в отчаянии воскликнула она. — Мне не следовало возвращаться обратно. Никогда!
Марк схватил Сузен за плечи, услышав истерические нотки в ее голосе и поняв, что не должен допустить взрыва.
— Сью, постарайся, пожалуйста, успокоиться и объясни мне, наконец, что случилось.
— Это моя вина, Марк, моя! — Так долго сдерживаемые слезы хлынули потоком. Сузен рыдала самозабвенно, не стыдясь громких всхлипов. — Ты прав. Я эгоистичная, избалованная… и я ничуточки не изменилась…