Многие не знали, что же делать, чтобы выйти из этой самой партии. Ну хоть умирай! Но никто не хотел умирать…
Короче, с партией у папы было все в порядке. Но перед отъездом папа должен был сняться с военного учета. А для этого он обязан был сдать свой военный билет. Мы искали этот военный билет четыре дня всюду, мы даже отрывали паркет и отдирали обои — а вдруг там?
Но билета не было. Наконец, папа вспомнил, что он его выбросил. Во-первых, он считал, что войны не будет, во-вторых, если даже и будет, его не призовут. В 73 года воевать с китайцами тяжеловато… И, в-третьих, ему не нравилась фотокарточка на билете. Она его раздражала. Поэтому папа его и выбросил.
— Куда, — спросила мама, — ты хоть помнишь, куда?!
Папа помнил. В мусорное ведро. Смотреть было бесполезно: это произошло два года назад. Папа точно помнил — в День танкиста. Папа решил сделать себе праздник и выбросил военный билет в мусорное ведро. Это было как подарок! Тогда. А теперь?
Мы стали вспоминать, кто мог вынести тогда мусорное ведро.
— Я не могла, — сказала мама, — чтобы я вынесла ведро с военным билетом?! Да я тысячу раз проверю, прежде чем вынести.
Это была правда. Однажды мама обнаружила в ведре папины очки, а другой раз — мою зарплату. Как они туда попали, никто объяснить не мог.
Ведро с военным билетом она вынести не могла — это было ясно, как день. Папа ведра вообще не выносил, ни с билетом, ни без.
Оставался я… Билета не было, но зато мы выяснили, кто его выбросил в ведро и кто это ведро вынес. Теперь оставалось только решить, что же папе отдавать в военкомат. Был довольно красивый профсоюзный билет, симпатичное пенсионное удостоверение, абсолютно новый билет члена Красного Креста, но все это не заменяло того единственного, потрепанного, растерзанного военного билета.
Мы долго думали и решили просить для папы новый военный билет.;
— Скажешь, что старый ты потерял, — сказала мама, — не выбросил, а потерял, ясно?
— Где я мог его потерять? — спросил папа.
— Я знаю? — ответила мама. — На войне! Шел в атаку и потерял… А сейчас вспомнил.
Утром папа взял палочку и пошел в военкомат. В военкомате шел очередной призыв в армию. Не зная, к кому обратиться, папа ходил из комнаты в комнату, с этажа на этаж и, наконец, попал в помещение, где сидели люди в белых халатах и много ребят, раздетых по пояс. Папе тоже предложили раздеться по пояс. Папа никогда не спорил, разделся и встал в очередь за белобрысым веснушчатым призывником. Очередь шла быстро. Врачи, не поднимая головы, говори-ли: «Годен», — и добавляли: «В пехоту, в авиацию»… Наконец, подошла очередь папы.
— Вздохните, — сказал врач, не поднимая головы.
Папа послушно вздохнул.
— Выдохните!
Папа выдохнул.
— Во флот! — сказал врач. — Следующий!
Папа обалдел.
— Секундочку, — произнес папа, — какой еще флот?
— Разговорчики! — отрезал врач. — Проходите!
— Я не могу пойти во флот, — сказал папа, — во-первых, я не умею плавать, а во-вторых, я уезжаю в Израиль.
После этих слов врач, наконец, поднял голову, даже как-то рванул ею и увидел папу. Папа был старше врача раза в три и раза в три худее. Да и к тому же ехал в Израиль.
— Что вы здесь делаете?! — голос врача дрожал. Видимо, он уже видел в папе моряка военно-морского флота Израиля. — Как вы сюда попали?!
Папа растерялся.
— Я выбросил военный билет, — сказал папа.
Призывная молодежь захихикала.
— Это в каком смысле? — спросил врач.
— В смысле — в ведро, — ответил папа, — в мусорное…
Папу несло: он был взволнован, раздет, да к тому же призван во флот. «В День танкиста», - добавил он.
Ребята вокруг загоготали. Папа явно срывал очередной призыв в армию. Белый доктор стал красным и доставил папу прямо к военному комиссару полковнику Куницыну.
— Bac-то я и искал, — обрадовался папа, — спасибо доктору, а то бы не нашел…
Куницын был недоволен.
— Почему вы раздеты? — спросил он.
— Я призывался, — объяснил папа, — во флот.
Папа начал натягивать белье.
Полковник сурово посмотрел на врача.