Но были у Фурмана и поклонники. Министерство народного просвещения рекомендовало его книги за патриотизм и высокий нравственный уровень, а известный педагог Владимир Стоюнин чистосердечно превозносил его сочинения. К концу столетия о Фурмане снова вспомнили – собрание его трудов было издано в двенадцати томах. К тому времени его влияние на русских писателей, посвятивших себя исторической литературе и биографиям великих людей, уже никем не оспаривалось.
Прогулки с Бурьяновым
В эссе о Владимире Бурнашеве (1810 – 1888), писавшем под псевдонимом Виктор Бурьянов, писатель Николай Лесков выразил подозрение, что литература для Бурьянова «не была искусством и служением исповедуемой истине или идее, а у него она была средством для заработка, и только»[56]. За сочинение детских книг и рецензий Бурьянов действительно получал большее вознаграждение, чем за государственную службу. Сам он впоследствии цинично признался, что «пек детские книги словно блины»[57] и подозревал, что дети читали их только потому, что ничего лучшего у них не было. С другой стороны, Бурьянов во многих отношениях оставался талантливым писателем, открытым новым веяньям и идеям, готовым выйти за рамки современной ему детской литературы.
Бурьянов родился в Орле, в семье вице-губернатора, и пришел в детскую литературу в середине 1830-х годов. В предисловии к «Детской книжке на 1835 год, которую составил для умных, милых и прилежных маленьких читателей и читательниц В. Бурьянов» (1835) он пишет, что занялся детской литературой, когда понял, в каком запустении находится эта область в России. Чтобы узнать, что такое детская литература, он прочитал сочинения иностранных авторов, таких как Мария Эджуорт, госпожа Опи, Гизо, Жюли Делафей-Брейер и Марселина Деборд-Вальмор. Самое сильное впечатление на него произвели Les scènes du jeune âge (1834) Софии Гэ. Пять рассказов Софии Гэ, которые Бурьянов хотел «переделать, по мере сил моих, на Русский лад», были включены в его первую книгу. Подобно Анне Зонтаг и своей сестре Софье Бурнашевой, Бурьянов не стремился к четкому различению собственных текстов и заимствованных материалов, хотя его целью было создать «вполне Русскую книгу Русским детям».
В повестях и рассказах Бурьянова противопоставляются хорошие и плохие дети – прилежные и ленивые, серьезные и легкомысленные, безрассудные и скромные. Безобразники в конце концов усваивают урок, а послушные получают вознаграждение. Два двоюродных брата, Павлуша Штыков и Ваня Баклушин, являют собой противоположное отношение к труду. Один выбирает попрошайничество и обман и попадает в тюрьму, а другой, его бедный родственник, гордящийся тем, что он – потомок ветерана войны, трудится изо всех сил и посвящает себя занятиям. Иногда уколы совести заставляют тех, кто поступает неправильно, осознать свои грехи («Империал», «Волшебный фонарь»). Рассказ «Белокурая коса», написанный на самом деле Софией Гэ, получил одобрение всегда необычайно придирчивого Белинского. Критик счел эту незатейливую сентиментальную историю о благотворительности именно тем, что нужно детям. Чтобы спасти бедное семейство, которому грозит выселение из дома, девочка жертвует самым ценным, что у нее есть, – длинной белокурой косой и продает ее изготовителю париков. Награда за добросердечие неожиданная: коса возвращается к прежней владелице, но уже на голове куклы. У Бурьянова девочка делает доброе дело ради доброго дела, не ради своей выгоды и возможной похвалы. Именно эта мысль в «Белокурой косе» и привлекла внимание Белинского. Каждый читатель понимает, что хорошо и что плохо, без прямой подсказки автора[58].
Главным произведением книги был перевод сказки Э.Т.А. Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король». Бурьянов отмечал, что сказки Гофмана «полны жизни, ума и странности»[59]. Вместе с тем очевидно, что Бурьянов не вполне уверен, насколько волшебство и фантазии хороши для неокрепших детских умов. В рассказе «Из одной крайности в другую» Таня слишком серьезно относится к сказкам и верит, что в жизни, как в баснях, животные могут разговаривать. Ей понадобился покровитель для того, чтобы избежать большого несчастья. В «Скворце-волшебнике» открыто говорится, что только наивные дети верят в колдовство.
59