— Алё?
— Мария!?
— Да, я. Я сегодня тебя искала.
— Знаю. Потому и звоню.
— Иначе бы не позвонил?
— Пришёл бы. Ты не против?
— Нет. Но лучше встретиться в парке.
— Да, лучше.
Я жду. Она пришла сразу же. Я смотрю в её глаза. Они отражают свет фонарей. Усталые, слегка припухшие, с красноватыми белками. Она плакала. Я знаю, что лишь один повинен в этих слезах. Однако, что ей сказать?
— Пошли в ресторан?
— Нет.
— Почему?
— Не хочу.
— Что у тебя здесь, — я ткнул пальцем в свёрток.
— Ты просил меня как-то принести почитать, — она протягивает свёрток мне.
Разворачиваю. Листаю. Моруа — мне нравится его манера письма. — А Фейербаха у меня нет, — добавила она, — В библиотеке возьмешь. — Там нет, я уже спрашивал.
Осенний ветер шелестит в пожелтевших кронах, становится прохладно. — Ты не замерзла?
— Немного.
— Пошли к нам?
— Нет, не пойду.
— Что так?
— Мне скоро домой, — она смотрит на меня грустно-грустно.
Я стараюсь выдержать её взгляд, не опустить глаз.
— Зачем все это? — тихо спрашивает она.
— Что ЭТО? — не понял я.
— Зачем ты позвонил?
Я молчу. Вопрос застигает меня врасплох. Право, зачем я позвонил? Ах, как порой трудно бывает ответить на простой вопрос. Почему я не к Лайле пошёл сегодня, не пошёл куда-нибудь к друзьям? Ведь есть куда пойти. Мне хорошо. Очень хорошо, когда рядом Мария. Какое-то детское, безмятежное состояние… И все тревоги, заботы — всё остается где-то далеко; кажется ненужным, никчемным. — Я позвонил… я хотел узнать, зачем ты меня искала? — хм, как нерешительно это сказано. — Зачем, зачем? Я хотела тебя видеть, я соскучилась, я устала от всех и всего. Зачем, — Мария смотрит под ноги на опавшие листья. И вдруг, без всякого перехода, спрашивает, — А ты что-нибудь за эти дни написал?
— Да. Написал небольшой рассказ. Хочешь?.. — чувствую, как волна необъяснимого тепла захлестывает меня, захватывает мой разум. «Зачем ты меня любишь? Меня же нельзя любить. Я писал тебе об этом. Мне кажется я всем приношу несчастье. Зачем я влюбил тебя в себя? Ведь тогда, на полевых работах, я, просто выбирал с тобой картошку в один мешок. Мы болтали, я посмеивался над тобой, придумал тебе дурацкое прозвище, варьируя фонемы в его произношении. Тебя это страшно сердило, ты обижалась и говорила, что я — невыносим и не умею шутить. Я однажды, так же вот, в шутку обозвал тебя одной из своих вариаций; ты посмотрела на меня и сказала: «Какой же ты противный». Меня задело это «ПРОТИВНЫЙ». Я уставился на тебя и, полушутя, полувсерьез сказал «А противных — всегда любят». И ты любишь. Пожалуй, с того момента начались наши странные отношения. Я не виновен, что мои слова роковым образом подействовали на тебя. Но и сам я как-то иначе с тех пор стал относиться к тебе. Я знаю, ты все это перечувствовала, пережила, но не скаку же я обо всем вслух, сейчас. Уже достаточно времени прошло, в наших отношениях многое изменилось. Я, иногда вспоминая ту осень, дивлюсь случайности (или неслучайности) нашего сближения. Но вот в последнее время что-то надломилось. Где, когда, что? Я не могу сказать». Мне на ум полезли стихи и я вслух негромко начал,
— Я никогда вам не прощу
Любви, что вы всегда таили,
Страданий тех, что вы сносили -
Я не хотел и не хочу,
Что б вы во мне кумир искали,
Что б…
я себе, ведь не прощу
Любви, которую едва ли,
Сдержал бы. Да, и не сдержу,
В оковах разума. Зачем же?
Я Вас любил, я Вас люблю,
Я в мыслях Вас боготворю…!
Каким я был, остался тем же.
Мария берет мою руку. Дрожь пробегает у меня по пальцам.
— Поцелуй меня, — шепчет она.
Прошло время. Много времени, Я сейчас один. Совсем один. Один по доброй воле. Избегаю всяких знакомств, по мере возможности не завожу их, избегаю, каких бы то ни было, мало-мальски серьезных разговоров. Я ушёл в себя; весь, с головой. Как и прежде, испытываю такое ощущение, будто я не живу, не действую, а просто со стороны, наблюдаю свою жизнь, свои вольные и невольные действия. Я оказался сам себе посторонним. Эти два года я переписывался с Лайлой. Писал Марии — ни строчки не ответила. Я давно смирился, успокоился после разрыва с Еленой. Два года пролетело, не знаю где она, как? Мне, право же, это совершенно безразлично. В позапрошлом году… да, была ещё одна любовь. И тоже она кончилась ничем, моим отъездом… забывать трудно. Трудно, но я забываю. И хотя, воспоминания время от времени одолевают истинными призраками, рождёнными моим воображением, всё же боль улеглась, острота чувств притупилась, и светлое, спокойное, радостное почти ощущение этого прошлого тревожит своими посещениями. Раз в два-три месяца я наезжаю в город моих студенческих лет. Бываю у Лайлы, единственной из «великолепной пятерки» с кем я вижусь, кого по-прежнему люблю светлой мальчишеской любовью. Молчание Марии болезненно действует на меня. Сейчас весна. Зимой я был там. Мы виделись. Я позвонил ей, попросил приехать, придумав какой-то серьезный деловой предлог. Она приехала. Мы прошли в мой номер.