Едва коснулась моя кровь губ королевского сына, как тут же он пришёл в себя. Миг спустя уже глаза открыл, с удивлением обвёл взглядом зал, собравшихся, увидел отца, плачущую от счастья мать, решил подняться со своего кресла, да не нашёл в себе сил, отчего изумился ещё больше. Хотел было что-то сказать, но тут король подвёл меня к нему и представил его невестой, повторив сказанное раньше. Едва взглянув, королевич узнал меня и тут же всё вспомнил. Видели бы вы его тогда! Клянусь всем элем в мире, такой смеси восторга, страха, стыда и досады не видела я больше никогда ни на одном лице!
Да, дружок, ты прав, это надолго отбило у него охоту развлекаться с хорошенькими девицами без их на то согласия. Жаль, не навсегда… Но об этом я вам расскажу как-нибудь потом, если захотите, а пока дайте истории идти своим чередом.
Так вот, немного времени прошло с того дня, как чары Королевы Фей помогли свершиться моей мести. В ожидании свадьбы я жила в отцовской усадьбе законной её госпожой, как и должно было мне по праву. Признаться, эта роль мне нравилась вполне, хоть и пришлось скрепя сердце разобраться сперва с мачехиными подпевалами: кого просто погнать со двора, а кого и на воротах повесить за их преступления, в назидание другим. Не будь на то королевской воли, вряд ли я стала бы торопиться с подготовкой к свадьбе, очень уж нравилось мне быть себе самой хозяйкой, но родители моего жениха ждать не желали. Тысяча швей и вышивальщиц трудились день и ночь над свадебными нарядами, тысяча охотников выискивали лучшую дичь по лесам, тысяча рыбаков удили рыбу для праздничного пира, тысяча музыкантов ладили для него струны, и всех их то и дело поторапливала королева, боясь промедлением вновь навлечь беду на любимого сына. Так что едва первое в году молоко оросило землю и погасли огни одного праздника[15], как тут же зажглись они для другого – нашего с королевским сыном свадебного пира.
Не стану утомлять вас подробностями, скажу только, и можете мне поверить, что роскошнее свадьбы не видала до тех пор земля! Ещё за три ночи до того, как были связаны наши с мужем руки[16], начались всеобщие игры и угощения. Больше десяти ночей длились торжества в нашу честь, а собрались там свободные люди со всего королевства, и каждый ел, пил, играл и танцевал, пока не падал в изнеможении, а назавтра снова принимался за то же. А когда закончились гуляния, ещё девять дней и ночей понадобилось, чтобы разобрать, сосчитать и сложить в кладовые все принесённые гостями дары.
Да уж, сейчас такой роскоши и размаха уже не увидишь!
А? Что говоришь, приятель? Мачеха? Ах да, конечно, я как раз к этому подвожу!
Она дожидалась суда в своей клетке на королевской псарне, а дочери её были изгнаны с позором, и каждый певец сложил о том язвительную песню, так что, куда бы ни подались мои сводные сестрицы, всюду их встречали хулой да насмешками. Мой новоиспечённый свёкор, как я вам уже рассказывала, собирался вынести этой злобной проказе справедливый приговор, как только мы с его сыном поженимся. Однако же, когда дошло до дела, то ли гнев его остыл, то ли хитрость взяла верх, в общем, решил король переложить эту ношу на мои плечи, да ещё прилюдно. Дескать, раз я главная пострадавшая, то мне и решать, какую компенсацию потребовать за годы унижений, искалеченную сестру и смерть отца.
Знали бы вы, как мне хотелось покончить с ней раз и навсегда! Чего стоило сдержаться и не потребовать принести мне мачехину голову на блюде! Но когда я увидела её, отощавшую, грязную, со спутанными волосами и безумным затравленным взглядом, моя многолетняя ненависть вдруг угасла, как залитый костёр. Поняла я, что месть уже свершилась, в точности так, как я сказала пред лицом Королевы Фей. А ещё я более не сомневалась – король нарочно устроил мне проверку, так что попросила сперва разрешения обратиться за советом к филидам[17], хранителям истинной мудрости, чтобы неразумным своим суждением невзначай не нарушить древних законов и не навлечь беду на королевский род и всю нашу землю. Такая просьба была встречена всеми с большим одобрением, так что королю ничего не оставалось, кроме как призвать своих мудрецов и оставить меня с ними.
15
Имболк – первый ритуальный этап кельтского календарного года; праздник, связанный с началом доения овец и появлением первого приплода у домашнего скота. Посвящался богине-покровительнице Бригитте (вар. Бригита, Бригид, Бригантия), чей образ впоследствии вытеснил и заместил образ её тёзки, христианской святой Бригитты, сохранившей, впрочем, в народных представлениях связь с овцеводством и плодородием в целом.
16
Один из древнейших европейских обычаев бракосочетания, известный как handfasting («соединение рук») – руки молодожёнов перевязывали особым церемониальным шнуром или лентой: левая рука жениха – с левой рукой невесты, а правая – с правой, образуя своеобразный символ бесконечности. Обряд демонстрировал единство новобрачных. В более поздние времена практиковался как форма помолвки или неофициальной свадьбы в тюдоровской Англии и как форма временного брака – в Шотландии XVII века; возродился в неоязычестве приблизительно с 1960-х годов.
17
Филид (