И стали к той баталии готовиться.
Сказ третий. О тайных людишках и промыслах их
Позвал Государь людишек тайных, которые в канцеляриях его подъедались, и молвит:
— Надобно нам выведать, чего там у соседа творится, велика ли дружина, да будет ли с нами смертным боем биться или задружиться захочет. От того зависит, сколь нам воинов готовить и сколь пушек с пищалями ладить. Ясно ли?
— Ясно, Государь! Только сие дело больших денег потребует. За просто так никто нам ничего не обскажет — мелочные людишки ныне пошли, жадные, за каждое слово копейку просят, а то и полтину. Без денег ничего не узнаем.
— Хорошо, — Говорит Царь-Государь, — Берите, сколько унести сможете, только выведайте все.
— Сделаем, Царь-Батюшка, — молвят люди тайные, злато по карманам рассовывая, — Не впервой чай.
Только людишки те тайные на противной стороне в шинках засели и стали пить-есть в три горла, да девок за ляжки щипать. Платили они щедро, из карманов серебряные рубли по столам рассыпая. Подзовут двух фройлян, покажут рублики, поманят:
— Вот вам по монете, коли теперь ублажите нас и еще две, ежели напишите, чего знаете.
— Так мы не знаем ничего.
— А этого нам и не надобно — про то мы за вас напишем, а вы токма печатку пальцем поставьте.
А сами фройлян за грудки щупают и слюну на воротники пускают. Хороши девки заморские, не чета своим, которые сквозь навозом, да потом пропахли — их тока на перины положи, они враз засыпают. А эти гладкие да игривые, подолами крутят, ляжками мелькают, грудями трясут.
— Ну чего, согласны ли?
«А чего не согласиться, — думают фройляны, — Чтобы таких боровов ублажить это семь потов сойдет, да все зубы об них источишь, а палец приложить — дело плевое».
Много шинков, много девиц, много бумажек с печатками пальчиков. Но не все так просто — кто-то и цену заламывал.
— Я вам пальчик большой, а вы мне средненький? Так не пойдет.
— А ты как желаешь?
— Половину вам, половину мне. Чего жалеть, деньги по всему у вас казенные и счету не знают.
— Чего это половину? Мы тут здоровье по кабакам тратим, колики себе наживаем, так что с горшков не слазим, болезнями разными нехорошими заразились, а тебе всего пальчик припечатать! Не пойдет! Вот ежели ты еще десять приятелей своих приведешь, тогда другой счет. Тогда сторгуемся…
И пошло дело. Привезли тайные люди целые возы бумаг с печатками.
— Все, — говорят, — мы выведали, про все узнали, страна та хлипкая, воевать не станет, потому как тебя, Царь-Государь, уважают и боятся. Да и воевать им нечем, у них только дреколье, да пики ржавые.
— Да точно ли? — сомневается Царь-Батюшка.
— Как есть, — божатся посланцы, — Мы же там сто кадушек серебра раздали, народишку языки развязывая. В каждую щель непотребную носом сунулись, заболели вот от трудов ежечастных. Чуть живота не лишились. Нет у них ничего. Колупни их самый чуток они и рассыплются, как гнилой пень. Всех мы подкупили, всем денежки раздали. Верь нам.
Поверил Государь.
Но только снова озаботился — а ну как иноземцы в сию драку встрянут?
А иноземцы улыбаются, поклоны бьют и говорят:
— Ну что вы, нам то царство-государство всяко без интересу, у нас реки молочные, берега кисельные и на деревах булки с маком растут, а в ручьях масло течет, еле-еле сами кушать справляемся. Нам бы только пеньку, мед, да рыбку икорную от вас получать, а боле ничего не надобно. Давайте, воюйте себе на здоровье, а мы в сторонке постоим.
И опять поклоны бьют и улыбки строят. Оно верно, завсегда лучше в сторонку от драки отойти, глядя кто кого одолеет.
— А не обманете?
— Как возможно, наше слово крепко! Мы есть очень правильный народ, не в пример вашему злому да вороватому. Иди, Государь, воюй свою баталию, то дело хорошее, да верное — новой землицы к себе прирезать. Мы-то вот уже не можем, потому как все давно поделили, а тебе в самый раз. Прирастет твое царство-государство и станешь ты всем люб и всеми обласкан.
Такие сладкие речи молвят, что сахаром-сиропом в уши течет.
— Только уговор, — добавляют иноземцы, — Ты, когда баталию учинишь, обозы наши не трогай и корабли с мехами не топи. У нас договоры с печатками и слово твое Царское. А мы за то тебе никак мешать не станем, а напротив поможем советом добрым.