Надо сказать, не только от мачехи защищал меня новый мой облик, но и от удальцов, охочих до девичьей красы. Находились, правда, и такие, кого не отпугивали ни вонь, ни лохмотья, но для них у меня припасён был за поясом батюшкин охотничий нож, одного вида которого хватало обычно, чтобы остудить горячую голову, да повыветрить из неё хмель.
Конечно, я больше не прислуживала мачехе в качестве камеристки, в таком виде она и близко не подпускала меня к своим покоям. Вместо этого мне поручали самую грязную работу – скрести полы и лестницы, чистить от копоти и жира котлы, разжигать очаг и выметать из него золу и всё в таком духе. Тогда и прилипло ко мне то самое издевательское, но меткое прозвище, которым наградили меня сводные сёстры. Да так крепко, что настоящее моё имя за ним почти позабылось…
Что? Да, верно твой товарищ шепнул. Враз меня признал, надо же! Да уж, не всякая сказка небыль. Удивляйтесь, не удивляйтесь, а вот она я, собственной персоной! Смотрите да запоминайте, будет что внукам рассказать. Только вы уж слушайте внимательно, не переиначивайте после моих слов, как проклятые сказочники.
Две долгих зимы и три унылых лета прожила я после отцовской смерти прислугой при мачехе и сводных сёстрах, терпеливо снося все тяготы, да выжидая момента, чтобы свершить свою месть. Чем бы ни были заняты мои руки, мысли мои неустанно вращались вокруг одного предмета, и так, и эдак прикидывала я возможные варианты возмездия. Запереть ночью двери в хозяйские покои и устроить пожар? Подмешать кошачьей петрушки3 в похлёбку? В самых изощрённых, на первый взгляд, планах находила я изъян за изъяном. Нет, меня не удовлетворило бы простое убийство, мне требовалось разоблачение, лучше всего публичное, а уж потом наказание, соразмерное преступлениям моих обидчиц! Так что, я ждала и терпела, терпела и ждала, пока мачеха с сёстрами не утратили окончательно ко мне интереса и не оставили всякую осторожность. Кажется, они даже замечать меня перестали, потому как, не скрываясь более, вели при мне разговоры на темы, которые ни за что не стали бы обсуждать в присутствии меньшей и глупейшей из служанок. Я была для них вроде шелудивой собаки, что лишь из необъяснимой милости не погнали со двора после смерти прежнего хозяина, но брезгуют пускать к очагу. Положение унизительное, но порой весьма полезное, если вы понимаете, о чём я…
Приближалась ночь начала третьей осенней луны4, время ежегодного большого пира, когда люди должны собираться вокруг своего короля и до утра жечь костры, петь, пить, и танцевать, отринув сон. Мачеха с сёстрами всегда любили и с нетерпением ждали эти игры да гуляния, блеск да удовольствия, пиры да угощенье5, но такими, как в тот раз я их ещё ни разу не видела, словно ошалели все трое! Не потребовалось особой хитрости, чтобы вскоре подслушать, от чего они так головы потеряли. Оказалось, по долине прошёл слух, дескать, захотелось владыке присмотреться к девушкам своего королевства, какая из них других красивее, какая умнее, у какой голос слаще, а у какой платье богаче. Мудрое решение, если хочешь разом оценить богатство и благополучие своих вассалов, что и говорить. Ну а поскольку сын нашего достославного короля как раз принял оружие и вошёл в возраст, когда впору подыскивать невесту, даже таким тупицам, как мои сёстры нетрудно оказалось сложить одно с другим, да сделать выводы. Вот и носились теперь они, как угорелые, с ног сбивались, готовились к королевским смотринам. Как будто им было на что надеяться, право слово!
3
Кошачья петрушка – одно из народных названий растения Вёх ядовитый, более известного, как цикута (лат. Cicuta virosa)
4
Имеется в виду Самайн – кельтский календарный праздник, знаменующий окончание скотоводческого цикла, соответствовал завершению пастбищного сезона, также, был границей между старым и новым годом. Позже был вытеснен христианским Днём Поминовения всех святых, частично сохранив при этом некоторые обрядовые элементы, переосмысленные в соответствии с новой доктриной. Стал предтечей современного Хэллоуина.
5
«…не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье». Из саги «Недуг Кухулина». Пер. А. А. Смирнов