«Куда это нас занесло?» - «Мы что, умерли?» - «Какое мрачное место!» - «Что это, рай или ад?» - «Наверное, чистилище». - «Это нам за грехи наши».
Что ж, возможно, они и правы. Любой человек может оказаться прав, поскольку истины не знает никто. Вот только о грехах у новичков довольно своеобразное представление.
Шагаю по настилу. Под ногами мягко пружинят почерневшие от времени доски. В конце пристани сидит человек - я вижу его сгорбленную спину, укрытую прозрачной плащевой накидкой, худую шею и редкие седые волосы на затылке. Он, судя по всему, стар и глубоко печален. Наверное, отбился от группы.
Медленно - руки в карманах - приближаюсь и, не желая напугать старика, осторожно покашливаю. «Новенький» оборачивается. На вид ему лет семьдесят или чуть больше. Белесая муть в зрачках. Вдоль морщинистой щеки тянется красная полоса, на кончике носа и над левой бровью запеклась кровь.
- Черт, - произносит он, мрачно глядя перед собой, - будь они неладны, твари окаянные. Чуть глаза не лишили. Будь они прокляты. Бесы.
Сочувственно киваю и сажусь на доски рядом с ним.
- Это не бесы, а коты.
- Коты? - изумляется незнакомец. - А что это они такие злые?
- Потому что бездомные, - объясняю. - Никто их не любит, бедолаг, вот они и кидаются на всех.
Новенький качает головой.
- А вы почем знаете? Впрочем, понимаю - вы здесь уже давно... Может быть, несколько столетий. Хотя нет - одежда современная, значит, мы с вами - дети одного века. И вырваться некуда, и нет конца страданиям. Оставь надежду, всяк сюда входящий.
- А вы кто? - интересуюсь.
Не то, чтобы мне и в самом деле было любопытно, но я готов его выслушать. Во-первых, потому, что у меня хорошее настроение - досталась лишняя «минутка», барменша не поскупилась. А во-вторых - чужую историю всегда можно превратить в сказку и выгодно продать. Что еще мне остается? Каждый перебивается, как умеет.
- Я Праведник, сын праведника, - заявляет он с таким видом, с каким в другой жизни обычно говорят: «я принц, королевский сын» или «олигарх, сын олигарха».
Хотя, должен признаться, здесь, в гадесе, «праведник» звучит солиднее.
- Вот как, - говорю, желая подбодрить его.
Дрожащей рукой старик оглаживает волосы и начинает свой рассказ:
- Я родился в богобоязненной семье. Мой отец, мелкий чиновник, жил скромно и добродетельно, избегая любой скверны. В юности он мечтал стать священником, но не сложилось. После смерти родителей пришлось кормить малолетних братьев и сестер. Он не горевал, повторяя - для нас с матерью и в первую очередь для себя - что служить Богу можно на любом месте. Главное - исполнять заповеди и регулярно ходить в церковь. Конечно, молиться надо и дома, перед едой, на сон грядущий, и вообще, непрестанно молиться и за все благодарить - но исповедоваться и причаститься святых тайн возможно только в храме Божьем.
Моя мать во всем подчинялась отцу. Для нее он был царем и господином. Не потому, что бил ее, таскал за волосы или еще как-нибудь наказывал и мучал, а из одного только благочестия.
- Да убоится жена мужа, - подсказываю.
- Вот именно. По вечерам, когда тяжелое солнце плюхалось пузом на землю, в большую красную лужу, мы задергивали шторы и садились вокруг стола. Мама заранее расставляла на белой скатерти тарелки, клала возле каждой столовый прибор, водружала на середину огромную плетеную корзину с хлебом, ставила супницу, блюда с закусками, бокалы на длинных ножках и бутылку красного вина, а отец открывал на коленях Библию. Мы слушали, как он читает главу - медленно, нараспев, будто катится по сыпучему песку река, увлекая за собой мелкие камни, водоросли, сор - после чего задавали вопросы, вместе молились, а потом вкушали пищу.
Некоторые отрывки позже поблекли в памяти, другие напротив, словно высеченные резцом, остались в ней навсегда. Они, как путеводные огни, горели по обочинам моей жизни, оберегая от дурных поступков и постыдных страстей.
«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе».
Каково сказано, а?
Я пожимаю плечами.
- Да в общем-то, правильно сказано.
- Не то слово - правильно. Еще бы не правильно! Да только ничего не объяснено. Что такое земля, что такое небо? А главное, что это за сокровище, которое надо собирать? Я думал, что знаю, и отец мой думал, что знает, и мать, и миллионы людей во всем мире думают именно так, а оказалось - ничего подобного.
Он был хорошим человеком, мой отец. Набожным - повторюсь, честным, не хвастливым. Но и за ним водились маленькие грешки. Любил он, к примеру, вкусно поесть. Его право, скажете, но ведь это грех - чревоугодие... Ценил дорогие вина и охотно принимал их в подарок. На улице мог проводить взглядом красивую женщину. Конечно, отмаливал грехи, на исповедь ходил. Раскаяние дарует прощение.