Старый камергер неловко откашлялся:
- Так это мэтр Жерар их отправил.
- В чем дело? - Язон уставился на поварят, прячущихся один за другим.
Мальчишки пошушукались под грозным взглядом герцога и вытолкнули вперед козла отпущения - самого маленького и толстого, похожего на розовощекий, упитанный колобок, с льняными кудряшками, торчащими во все стороны из-под белого колпака.
- Мэтр Жерар велел донести Вашей Светлости, - начал бедняга всхлипывая от страха и поминутно шмыгая носом, - что нонче в замке сильно голодный люд. И что бабы хлеба просят для дитят. А он, мэтр Жерар, значит, не знает, что делать. И без дозволу Вашей Светлости кладовую открыть не разрешает.
- Голодный люд? - будто бы не веря, переспросил Язон. За пятьсот лет проклятия если кто из его людей и ел днем, то на утро все съеденные продукты возвращались на свои места в целости и сохранности. А теперь что? - И много их?
- Да почитай весь замок, - важно произнес поваренок, видя, что сеньор не собирается испускать молнии или отдавать его на расправу палачу. - Будет что передать мэтру Жерару?
Язон задумался на пару минут.
- Да, - сказал он, наконец, - передай мэтру Жерару, пусть открывают кухню в людской и готовят обед на всех. И отдельно пусть позаботятся о стариках и той... что родила. Ребенку ведь молоко нужно.
- Есть молоко, Ваша Светлость, - довольно хмыкнул камердинер, - коровы-то доиться начали! А вы чего стоите? Кыш отсюда! - шикнул он на поварят, и те, сбившись в стайку, будто вспугнутые воробьи, вылетели из комнаты.
- Как думаешь, может и мне прогуляться к радуге? - Язон вопросительно взглянул на верного слугу. - Чем черт не шутит.
- Приказать подать вам коня?
- И пару человек из стражи в сопровождение. Капитану стражи передай, пусть займут посты на стенах и опустят решетку, на всякий случай. Если в замке столько изменений за один день, неизвестно, что в лесу делается. У Конкордии хватит сил придумать новое испытание для нас.
С учтивым поклоном, старый камердинер и остальные слуги покинули герцогскую спальню.
Оставшись в одиночестве, Язон еще раз перечитал записку. Что-то в ней не давало ему покоя, какая-то крошечная деталь, постоянно вертевшаяся перед глазами, но ускользавшая от осмысления. Молодой герцог не мог долго ломать себе голову, его буквально обуяла жажда деятельности. Спрятав записку в ящик секретера, он решительно развернулся и вышел.
***
- Попала ты, Катя, так попала! - с бессильной злостью пробормотала я, когда поняла, что выбраться самостоятельно из этого стеклянного ящика не представляется возможным. - Как последняя дура!
Повернуться я не могла, а потому в скором времени почувствовала, как затекает спина и начинает болеть позвоночник. Все, что мне удалось, это упереться ладонями в прозрачную крышку гроба. Она была гладкой и холодной. Я нащупала круглые отверстия для воздуха, засунула туда пальцы и пошевелила ими. А что, пусть хоть они побывают на свободе! В голове толпились невеселые и тусклые мысли, я раздумывала о своей печальной участи и скором конце.
- Что-то сказка моя совсем не сказочная, - жаловалась я вслух сама себе. - Ни тебе прекрасного принца, ни любви до гроба, ни полцарства в придачу. Сначала на чудовище блохастое натолкнулась, потом палачу отдали, потом выкинули, как мусор, в лесу. Каждый день ревнивые дамы убить пытаются, а теперь вообще замуровали. И вместо принца чудище мохнатое, с репьями на заднице.
Я сокрушенно вздохнула. Монстрика было жалко, привыкла я к нему, да и вообще, из него бы вышел отличный домашний питомец - большой, теплый и очень пушистый (это если бы он дал себя отмыть и расчесать). И характер у него замечательный: дрессировке поддается, своих знает, чужих не пускает. Мне такой сторож на даче бы не помешал.
Расшалившееся воображение тут же подсунуло картинку: довольный монстрик, отмытый и вычесанный, в растянутых трениках и резиновых калошах, лежит в шезлонге, с газетой, и лениво порыкивает на соседей, которые, поминутно замирая и вздрагивая, крадутся вдоль забора. Я не сдержала истерический смешок.
А потом вспомнился герцог и я опять поскучнела. Его Светлость был слишком хорош, настоящий образец мужской красоты; все в нем казалось идеальным, без единого упрека, кроме характера. Если монстрик представлял собой воплощенное добродушие, то его человеческая половина наоборот, обладала несносным характером. Но от правды не деться, герцог был очень привлекательным мужчиной, и я испытывала к нему вполне закономерное влечение. Если бы еще он не оказался таким кобелем, я бы с удовольствием провела с ним пару ночей, а так...
Я посмотрела на свои пальцы, торчащие из дырочек в крышке, и всхлипнула.
А так, пусть разбирается сам со своими фанатками. Может и правильно, что та ведьма его заколдовала. Посидел пару-тройку веков в своем замке, подумал. А вдруг даже умнее стал?
Над ухом раздался тоненький писк, похожий на комариный. Назойливый такой и противный, что захотелось потрясти головой и прочистить ухо.
Я недовольно сморщилась, изловчилась и задрала подбородок вверх, пытаясь взглядом отыскать причину дискомфорта. Увиденное заставило недоуменно заморгать. Появилось практически непреодолимое желание протереть глаза.
Прямо надо мной, в полуметре от моих глаз, танцевали крошечные существа, каждое из которых было размером с бабочку-капустницу. Субтильные человекоподобные тельца, тонюсенькие ручки и ножки, несоразмерно большие головы и разноцветные крылышки за спиной. Странные гости зависли в воздухе, трепеща крылышками будто колибри, и именно от них шел тот противный комариный писк.
Пока я ошалело разглядывала новых действующих лиц, одно из них подлетело немного ближе, и я смогла рассмотреть его личико: черты оказались вполне человекоподобными, точнее, как у героев аниме: огромные темные глазищи, фарфоровые щечки и крошечный рот. Голову существа венчала шапка золотистых ворсинок, напоминающих волоски на пчелином брюшке, тельце было абсолютно обнажено, а гендерные признаки напрочь отсутствовали. Существо тоже разглядывало меня с взаимным интересом.
- Галюны, - обреченно вздохнула я. - Первые признаки кислородного голодания.
Существо спустилось еще ниже и опасливо ступило на стеклянную крышку. Вслед за героем-первопроходчиком и остальные рискнули подлететь ближе.
Несколько мгновений мы общались взглядами, причем мой, скорее всего, выражал покорность судьбе и замаячившему на горизонте сумасшествию. А вот в глазах существа царил чисто научный интерес.
- Человек! - крошечные губки на кукольном личике шевельнулись, и я услышала голосок, тоненький, как мышиный писк. - Как ты сюда попал?
- А? - мне показалось или к зрительным галлюцинациям еще и слуховые прибавились?! - Ты кто? Сгинь, нечистая!
Существо с важным видом прошлось прямо над моим лицом, сложив ручки за спиной, остановилось и повторило еще раз:
- Как ты сюда попал?
- Ла, - машинально поправила я, уставившись странному глюку прямо между ног, где все было гладко и красиво, как у пластмассовой куклы.
- Что? - огромные глаза удивленно моргнули.
- Попала. Я женского рода.
- Это не имеет значения! - существо небрежно взмахнуло ручкой. - Что ты делаешь в нашей пещере и зачем залез-ла в этот странный ящик?
- Сама не знаю, - пробормотала я вполголоса и уже немного громче добавила: - А ты кто?
- Фея, - существо приложило ручку к груди и согнуло ножки будто в реверансе.
Я не сдержалась и гыгыкнула.
- Кто? - переспросила еще раз, думая, что ослышалась.
- Цветочная фея! - повторило существо, недовольно сузив глазки.
- Подожди, подожди, а что цветочные феи делают в пещере? Вы же, вроде, должны жить на поляне, полной цветов?
- Мы и жили, - существо согласно кивнуло, - пока кто-то не заколдовал наш лес. Весь мир перевернулся в один момент. Небо и земля поменялись местами, а вечная весна превратилась в вечную осень. Все наши цветы погибли, лес облетел и пришел в запустение. А нам пришлось прятаться от холода в этой пещере. Там, дальше, есть горячий источник, он нас и спасает.