Хлопнула застекленная дверь зимнего сада. К нам быстрыми шагами приближался герцог.
— Жако, можешь быть свободен, — Его Светлость царственным жестом отпустил слугу.
Тот привычно изогнул спину в угодливом поклоне и бесшумно удалился, но я успела поймать брошенный на меня взгляд, полный мольбы и надежды.
— Вы желали поговорить со мной? — Язон нежно облобызал мою руку и опустился в соседнее кресло.
— Да. Если уж вы по каким-то своим причинам выбрали меня на роль спасительницы, то должны, хотя бы, поделиться со мной информацией. Расскажите, что вам известно об этом проклятии. И еще, это правда, что беременные женщины не могут родить, дети не взрослеют…
— …а умирающие не умирают, — закончил герцог с горькой усмешкой. — Это правда. Наш замок проклят. И только я один в этом виноват!
Я невольно придвинулась ближе, ожидая, что сейчас узнаю какую-нибудь страшную и кровавую тайну. Наверняка, хозяин заколдованного замка совершил какое-то ужасное преступление, раз был так жестоко наказан вместе со своими людьми.
— Да в принципе и рассказывать нечего, — он вздохнул и потер складку между бровей, — я был молод, глуп и самонадеян. И считал, что нет такой силы, с которой я бы не смог совладать…
Постепенно, шаг за шагом, герцог начал рассказывать свою историю. И чем дальше он говорил, тем больше во мне поднималось удивление, перешедшее под конец рассказа в откровенную ярость.
— Так это что же получается, — протянула я, мысленно складывая все кусочки мозаики в объемную картину, — эта ваша Конкордия — настоящая ведьма?
— Скорее колдунья, — невесело усмехнулся Его Светлость.
— Блин. Прямо сказка какая-то получается… только страшная.
Я встала из-за стола. В голове кипело столько мыслей, что не было никакой возможности усидеть. Тело требовало движения.
Заложив руки за спину и придав лицу выражение глубокой задумчивости, я пару раз прошлась вдоль павильона. Одна назойливая мысль не давала покоя. Она вилась у меня перед глазами, точно муха, и отогнать ее не было ни малейшей возможности. Наконец, не выдержав, я обернулась к герцогу. Тот сидел, не шевелясь, и внимательно наблюдал за мной.
— Значит, эта Конкордия вас прокляла вместе со всем замком и его обитателями? И каждое утро вы просыпаетесь в том же месте и в том же положении, что и в первый день после проклятия? Но при этом помните все, что было вчера. Так?
— Так.
— И в замке тоже ничего веками не меняется, что бы здесь не происходило, утром все возвращается на свои места.
— Правильно.
— Плюс, как я поняла, по ночам все жители превращаются в диких животных, а вы вообще в какого-то фантастического монстра!
Герцог скривился, будто раскусил лимон:
— Это уже вы мне сказали, мадемуазель. До вашего появления, мы все были уверены, что ночами крепко спим.
— И вас не смущало, что днем вам не хочется есть? И отсутствие других человеческих потребностей?
Он пожал плечами:
— Я какое-то время даже думал, что умер и попал в ад.
— Ладно, — я остановилась напротив него и примирительно кивнула, — не буду спорить. Но ведь сейчас, когда я здесь, все изменилось? Замок оживает? И ваша подруга в фижмах тоже активизировалась. Чует мое сердце, не к добру это, — последнюю фразу я пробормотала себе под нос.
— Конкордия опять являлась вам? — забеспокоился Его Светлость.
— Да нет, — поспешила я его успокоить, — все нормально. Вы мне вот что скажите. Вы и в самом деле считаете, что я именно та, кто спасет вас от проклятия?
— Да, — просто ответил он, но при этом в его голосе прозвучала такая непоколебимая уверенность, что я невольно прониклась уважением.
— И каким же образом? Выйдя за вас замуж?
— Да, — он отвел глаза и печально вздохнул, — но все не так просто. Ведьма поставила одно условие, практически невыполнимое.
— Это какое же?
— Я должен вас полюбить… и любовь эта должна быть взаимной.
Я скептически осмотрела его с ног до головы, отметив и мрачное выражение лица, и напряженную позу, и смешную по меркам XXII столетия одежду.
— Судя по сегодняшнему утру, полюбить меня вы более чем готовы, — не сдержала едкого замечания.
— Слово герцога д'Арвентиль, в моем замке вам бесчестие не грозит! — Его Светлость яростно сверкнул глазами и сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Признаюсь, с утра я был немного не в себе, но сейчас уже взял себя в руки и рассчитываю на ваше согласие стать моей женой.