Он проворно вскочил на ноги и с грациозностью Казановы бухнулся передо мной на одно колено. Я даже отшатнулась от неожиданности, но он успел поймать мою ладонь и тут же прижал к губам. Кажется, я уже начинаю привыкать видеть его в такой позе.
— Вы единственная женщина, которую я возжелал за все века моего заточения в этом замке! Разве это ни о чем не говорит? — патетически воскликнул он, лобзая тыльную сторону моей кисти.
Я подавила желание вырвать руку и обтереть ее о подол. Эх, нелегко даются мне все эти средневековые тонкости ухаживания!
Между тем герцог продолжал:
— Посмотрите вокруг, ваше появление здесь принесло перемены! Замок начал просыпаться! Какие еще нужны доказательства?
— А любовь? — пробормотала я, обескураженная его напором.
— Что — любовь? — нахмурился он.
— Ну, вы же сказали, что должна быть взаимная любовь, чтобы проклятие пало.
— Она будет! — уверенно заявил он, подтверждая свои слова резким кивком. — Когда вы станете моей женой, у нас появится много времени для любви!
Я неловко откашлялась и выпутала руку из его цепких пальцев.
— Знаете, — произнесла, отходя от него и не скрывая сомнения в голосе, — вряд ли что-то получится. У нас с вами слишком разные понятия о любви.
С этими словами я вышла, оставив герцога стоять на коленях посреди зимнего сада, залитого солнечным светом.
Вечер наступил слишком быстро. Я не успела принять окончательное решение и теперь с тоской смотрела на заходящее солнце, сидя у себя в комнате.
Что мне делать? Пойти на встречу с ведьмой и вернуться домой? Это был самый простой вариант, но перед глазами постоянно маячили одухотворенные лица замковых слуг, их взгляды, в которых застыла тоска и надежда. А вдруг я действительно их единственный шанс на спасение? Смогу ли я вернуться к прежней жизни и забыть эти дни, как кошмарный сон, если буду знать, сколько младенцев здесь так и не появилось на свет, сколько старцев и безнадежно больных молят о смерти, сколько детей никогда не станут взрослыми, навсегда оставшись в этом месте без времени?
Моя совесть не даст мне спать спокойно. Права была та мегера с костылями, когда сказала, что я ей подхожу. Вот уж точно, я не смогу покинуть этот мир, не попытавшись помочь ему.
Но с другой стороны тут же возникает вопрос: как? Условие для снятия проклятия — обоюдная любовь. Язон должен полюбить, и его избранница должна ответить взаимным чувством.
Я вздохнула и с тоской огляделась. Пышное убранство комнаты не вызывало ничего, кроме ностальгии по лаконичности и удобствам XXI века. Остаться здесь навсегда? Бр-р-р!
— Мадемуазель, — в комнату осторожно вошла Розетта. В ее глазах светилось неприкрытое обожание. — Позвольте, я зажгу свечи, уже темнеет.
Я равнодушно кивнула. Последние солнечные лучи скользнули по противоположной стене, бросая красноватые блики на старинный гобелен, и комната погрузилась в полутьму. На небе медленно всходила багровая луна.
Розетта зажгла пару серебряных канделябров и поставила их на столик поближе ко мне.
— Чем там занят Его Светлость? — поинтересовалась я, как бы между прочим.
— Проверяет, все ли готово к завтрашнему дню.
— Он не теряет надежды, — хмыкнула я и покачала головой, удивляясь собственным мыслям.
— Мы все не теряем надежды, — неожиданно серьезно ответила служанка. — Мы верим, что вы и есть та, что снимет проклятье.
— Да, но для этого мы с герцогом должны полюбить друг друга! А я что-то не замечаю в себе признаков этого светлого чувства, — я не сдержала иронии.
— Любовь вообще странная штука, — вздохнула Розетта. Она делала вид, что стирает пыль с лакированного столика, а сама искоса поглядывала на меня. — Никогда не знаешь, где тебя настигнет…
— О-о! Да ты еще и философ! — я рассмеялась. — Наверное, часто влюблялась?
Она хотела что-то ответить, даже открыла рот, но именно в этот момент наступил пресловутый «час Х». Девушка задрожала, глаза ее закатились, тело окутал уже знакомый мне темный туман. Я лишь услышала, как она падает на пол — и в следующий миг к моему креслу подбежала рыженькая лисичка с симпатичным хвостом и глазками-бусинками.
Откуда-то из замковых коридоров донесся знакомый звериный рык.
— Ну вот! — пробормотала я, подбирая подол и готовясь к очередному прыжку из окна. — Опять та же песня!
Лисичка тявкнула, явно меня узнавая, и закружила вокруг моих ног, то и дело задевая хвостом. Она вопросительно смотрела то на меня, то на двери в коридор, за которыми уже раздавались быстро приближавшиеся шаги.