— Если ты убил его, ты заплатишь высокую цену, — сказал Янно. Затем добавил с явным облегчением: — Не будет ни одной «Первой ярмарки».
— Будет, — печально сказал Хейми. – Флайт Киллер не будет ждать. Рыжая Молли займет место Эй.
Но Глаз не был убит. В конце концов он поднялся на ноги, доковылял до своего тюфяка и лег на него. В течение следующих двух дней он не мог говорить громче шепота. Пока не пришел Кла, он был самым крупным из нас, самым сильным, тот, от кого можно было ожидать, что он все еще будет стоять, когда кровавый спорт, известный как «Первая Ярмарка», подошел к концу, но я никогда даже не видел удара в горло, который свалил его с ног.
Кто должен был противостоять человеку, который мог сделать это в первом раунде соревнований?
По словам Келлина, эта честь досталась бы мне.
Мне часто снилась Радар, но в ночь после того, как Кла избил Йоту, мне приснилась принцесса Лия. На ней было красное платье с талией в стиле ампир и плотно облегающим лифом. Из-под подола выглядывали красные туфли в тон, пряжки которых были инкрустированы бриллиантами. Ее волосы были стянуты сзади сложной нитью жемчуга. На выпуклой груди она носила золотой медальон в форме бабочки. Я сидел рядом с ней, одетый не в лохмотья одежды, в которой я был, когда приехал в Эмпис со своей больной и умирающей собакой, а в темный костюм и белую рубашку. Костюм был бархатный. Рубашка была шелковой. На ногах у меня были замшевые сапоги с загнутыми голенищами – такие мог бы носить мушкетер Дюма на иллюстрации Говарда Пайла[236]. Без сомнения, из коллекции Доры. Фалада удовлетворенно паслась неподалеку, в то время как серокожая служанка Лии расчесывала ее щеткой.
Мы с Лией держались за руки и смотрели на наши отражения в неподвижной луже воды. Мои волосы были длинными и золотистыми. Мои несколько прыщей исчезли. Я был красив, и Лия была красива, особенно потому, что ее рот вернулся. Ее губы изогнулись в легкой улыбке. В уголках ее рта были ямочки, но никаких признаков язвы. Скоро, если мечта осуществится, я поцелую эти красные губы. Даже в этом сне я понял, что это было: финальная сцена анимационного диснеевского фильма. В любой момент лепесток мог упасть в бассейн, покрыв воду рябью и заставив наши отражения дрогнуть, когда губы воссоединившихся принца и принцессы встретились и зазвучала музыка. Никакой тьме не будет позволено омрачить идеальный финал сборника рассказов.
Только одна вещь была не на своем месте. На коленях своего красного платья принцесса Лия держала фиолетовый фен. Я хорошо это знал, хотя мне было всего семь лет, когда умерла моя мать. Все ее полезные вещи, включая это, отправились в магазин «Гудвилл»{!Самая большая сеть секонд хэндов в США. Сеть позиционирует себя как благотворительная организация. Цены ставят совсем низкие — могут закупаться даже нищие и бездомные. На работу тоже принимают бездомных, неграмотных, инвалидов и сумасшедших.!], потому что мой отец говорил, что каждый раз, когда он смотрит на то, что он называл ее «женскими вещами», его сердце снова разбивается. У меня не было проблем с тем, что он отдал большую часть вещей, только спросил, могу ли я оставить ее сосновое саше и ручное зеркальце. У папы с этим тоже не было проблем. Они все еще лежали у меня дома на комоде.
Мама называла свой фен «Фиолетовым Лучевым пистолетом Смерти».
Я открыла рот, чтобы спросить Лию, зачем ей мамин фен, но прежде, чем я успела это сделать, заговорила ее горничная:
— Помогите ей.
— Я не знаю как, — сказал я.
Лия улыбнулась своим новым совершенным ртом. Она погладила меня по щеке.
— Ты быстрее, чем думаешь, принц Чарли.
Я начал говорить ей, что я совсем не быстрый, вот почему я играл на линии в футболе и на первой базе в бейсболе. Это правда, что я продемонстрировал некоторую скорость в игре Индюшиного кубка против «Стэнфорда», но это было короткое и наполненное адреналином исключение. Однако, прежде чем я успел что-либо сказать, что-то ударило меня по лицу, и я резко проснулся.
Это был еще один кусочек стейка – маленький, едва ли больше ломтика. Перси зашаркал по коридору, бросая еще несколько мелких кусочков в другие камеры, приговаривая «Веф'овас, веф'овас». Что, как я предположил, было лучшее, что он мог сделать с остатками.
Хейми храпел, измученный «игровым временем» и своей обычной послеобеденной борьбой за опорожнение кишечника. Я взял свой маленький кусочек стейка, сел, прислонившись спиной к стене камеры, и откусил от него. Что-то хрустнуло у меня под передними зубами. Я посмотрел и увидела кусочек бумаги, размером едва ли больше печенья с предсказанием судьбы, засунутый в ломтик мяса. Я достал его. Написанное аккуратной и мелкой скорописью, почерком образованного человека:
«Я помогу тебе, если смогу, мой принц. Отсюда есть выход из комнаты слуг. Это опасно. Уничтожь это, если тебе дорога моя жизнь. К вашим услугам, ПЕРСИВАЛЬ.»
Персиваль, подумала я. Не Перси, а Персиваль. Не серый раб, а настоящий мужчина с настоящим именем.
Я съел записку.
На следующий день у нас на завтрак были сосиски. Мы все знали, что это значит. Хейми посмотрел на меня опустошенными глазами и улыбнулся.
— По крайней мере, я покончу со спазмами в животе и больше не буду напрягаться из-за дерьма. Ты хочешь это?
Я съел свои и четыре его сосиски, надеясь, что они придадут мне немного дополнительной энергии. Они сидели у меня в животе, как свинец. Из камеры на другой стороне коридора на меня смотрела Кла. Нет, это неправильно. Он трахал меня глазами. Йота пожал плечами, как бы говоря, что ты собираешься делать. Я вернул жест ему. Действительно, что.
Мы ждали. У нас не было возможности следить за временем, но оно все равно замедлилось. Фремми и Стакс сидели бок о бок в своей камере. Фремми сказал:
— Теперь они натравят нас друг на друга, старина, вот и все.
Я подумал, что они, вероятно, так и сделают. Потому что это было жестоко, хотя я в этом и ошибся.
Как раз в тот момент, когда я начал верить, что это все-таки будет не сегодня, появились четверо ночных солдат, во главе с Аароном. Он всегда был на поле во время «игрового времени», размахивая своей гибкой палкой, как дирижерской палочкой, но это был первый раз, когда он пришел в Дип Малин с тех пор, как повел меня на «беговую дорожку». И посмотреть на камеру пыток, конечно.
Двери камер с грохотом открылись на своих ржавых полозьях.
— Вон! Выходите, детишки! Хороший день для половины из вас, плохой для остальных!
Мы вышли из камер … все, кроме худощавого лысеющего мужчины по имени Хатча.
— Я не хочу, — сказал он. — Я болен.
Один из ночных солдат подошел к нему, но Аарон отмахнулся от него. Он стоял в дверях камеры, которую Хатча делил с гораздо более крупным мужчиной по имени Куилли, родом из Деска. Куилли отпрянул, но аура Аарона задела его. Куилли тихо вскрикнул и схватил его за руку.
— Ты Хатча из того, что когда-то называлось Цитаделью, верно?
Хатча с несчастным видом кивнул.
— И ты чувствуешь себя плохо. Может быть, сосиски?
— Может быть, — сказал Хатча, не отрывая взгляда от дрожащего узла своих рук. — Возможно.
— И все же я вижу, что ты съел все, кроме нитей.
Хатча ничего не сказал.
— Послушай меня, малышка. Это «Красавица» или «Дева». Я бы сам позаботился о том, чтобы ты навестили эту леди, и это заняло бы много времени. Я бы медленно закрыл дверь. Ты бы почувствовал, как шипы касаются твоих век... просто нежно, знаешь ли... прежде чем они пробьются насквозь. И твой желудок! Не такой нежный, как твои глаза, но достаточно мягкий. То, что осталось от этих сосисок, будет вытекать, пока ты будешь кричать. Теперь это звучит как угощение?
Хатча застонал и, спотыкаясь, вышел из камеры.
— Превосходно! И вот мы все здесь! — воскликнул Аарон. — Мы отправляемся на игры! Горбитесь, детишки! Горб, горб, горб! Вас ждет такое веселье!
Мы трахались.
Когда мы совершали восхождение, которое совершали много раз раньше – но никогда до этого не знали, что только половина из нас вернется, – я думал о своей мечте. О том, как Лия сказала, что ты быстрее, чем думаешь, принц Чарли.
Я не чувствовал себя быстрым.
Вместо того, чтобы идти прямо на поле, нас провели в раздевалку, которой мы пользовались после тренировок. Только на этот раз там был Верховный лорд, блистательный в парадной форме, которая выглядела иссиня-черной внутри его ауры. Он был полностью заряжен для этого случая. Я задавался вопросом, откуда берется энергия, питающая эти ауры, но в тот день такие вопросы не были особо приоритетными.
236
Говард Пайл (англ. Howard Pyle; 5 марта 1853 — 9 ноября 1911) — американский художник-иллюстратор и писатель (главным образом, детский). Уроженец Уилмингтона (Делавэр, США), последний год своей жизни он провел во Флоренции (Италия).