Она подняла голову и тыльной стороной ладони вытерла слезы со щек. Когда она возобновила, звук был на ее обычной громкости.
— РУСАЛКА ЭЛЬЗА ПЕЛА ДЕТЯМ, СТИВЕН ТЕБЕ ЭТО СКАЗАЛ?
— Да, — сказал я, потом вспомнил, что она глухая, и кивнул.
— ОНА БЫ СПЕЛА ЛЮБОМУ, КТО ОСТАНОВИЛСЯ БЫ ПОСЛУШАТЬ, НО ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ БЫ ОНИ ОЧИСТИЛИ СВОЙ РАЗУМ ОТ ДРУГИХ МЫСЛЕЙ, ЧТОБЫ ОНИ МОГЛИ СЛЫШАТЬ. У СЕСТЕР РОБЕРТА И ЛИИ НЕ БЫЛО ВРЕМЕНИ НА ПОДОБНЫЕ ГЛУПОСТИ, НО ЭЛДЕН И ЛИЯ БЫЛИ ДРУГИМИ. ЭТО БЫЛИ ПРЕКРАСНЫЕ ПЕСНИ, НЕ ТАК ЛИ, ВУДИ?
— Они были, — сказал он, хотя, судя по выражению его лица, я сомневался, что у него тоже было много времени на песни Эльзы.
Я постучал себя по лбу, затем наклонился вперед и постучал по ее лбу. Я поднял руки в вопросительном жесте.
— ДА, ШАРЛИ. НЕ ПЕСНИ, КОТОРЫЕ МОЖНО БЫЛО БЫ УСЛЫШАТЬ УШАМИ, ПОТОМУ ЧТО РУСАЛКИ НЕ УМЕЮТ ГОВОРИТЬ.
— Но сверчок? — Я сделал рукой прыгающий жест. — Это... как ты это назвала? Уловка?
Я ненадолго избавлю тебя от раскатистого голоса Клаудии, хорошо? Красный сверчок был не снаб, а именно Снаб. Клаудия называла его королем маленького мира. Тогда я предположил, что она имела в виду насекомых (Это просто чертово насекомое, сказал Питеркин), но позже я пришел к выводу, что Снаб может быть правителем многих существ, которых я видел. И, как русалка Эльза, Снаб мог говорить с людьми, и он заговорил с Клаудией после того, как проводил Радар до ее дома. По словам Клаудии, Снаб проделал большую часть пути верхом на спине Радар. Мне было трудно это представить, но я мог понять, почему; в конце концов, сверчок все еще восстанавливался после травмы задней ноги.
Снаб сказал ей, что хозяин собаки был либо убит, либо взят в плен в Лилимаре. Он спросил Клаудию, может ли он что-нибудь сделать, кроме того, чтобы вернуть собаку к ней в целости и сохранности. Потому что, по его словам, молодой человек спас ему жизнь, и такого рода долг должен быть возвращен. Он сказал ей, что если бы молодой человек был все еще жив, он был бы заключен в тюрьму в Дип Малине, и он знал путь туда.
— Снаб, — сказала Йота удивленным голосом. — Я видел этот кадр и даже не знал. Надо мной будут смеяться.
— Он не говорил со мной, — сказал я.
Вуди улыбнулся на это.
— Ты слушал?
Конечно, я не мог этого сказать, мой разум был заполнен моими собственными мыслями ... точно так же, как умы многих, кто проходил мимо Эльзы, не слышали ее песен, потому что они были слишком заняты, чтобы слушать. Это верно в отношении песен (и многих историй) даже в моем собственном мире. Они говорят от разума к разуму, но только если вы слушаете.
Мне пришло в голову, что меня спас не только сон о мамином фене, но и сверчок, которому я оказал хорошую услугу. Помните, когда я сказал в самом начале, что никто не поверит моей истории?
Вуди и Клаудия устали, я видел это, даже Радар теперь дремала, но мне нужно было знать еще кое-что.
— Что Лия имела в виду, говоря о поцелуе лун?
Вуди сказал:
— Возможно, твой друг сможет тебе рассказать.
Йота очень хотел это сделать. В детстве ему рассказали историю о небесных сестрах, и, как вы, наверное, сами знаете, дорогой читатель, именно истории нашего детства оставляют самые глубокие впечатления и помнятся дольше всего.
— Они гоняются друг за другом, как все видели. Или видел, пока тучи не стали такими густыми и постоянными. — Он взглянул на шрамы Вуди. — Во всяком случае, те, у кого есть глаза. Иногда это Белла в главной роли, иногда Арабелла. Большую часть времени одна значительно опережает другого, но затем дистанция начинает сокращаться.
Я сам видел это в тех случаях, когда облака расходились в стороны.
— В конце концов одна проходит мимо другой, и в ту ночь они сливаются и, кажется, целуются.
— В старые времена мудрые люди говорили, что однажды они действительно столкнутся, — сказал Вуди, — и обе будут разбиты вдребезги. Возможно, им даже не нужно сталкиваться, чтобы быть уничтоженными; их взаимное притяжение может разорвать их на куски. Как иногда случается в человеческих жизнях.
Йота не интересовался подобными философскими постулатами. Он сказал:
— Также сказано, что в ночь, когда небесные сестры целуются, всякое зло высвобождается, чтобы творить зло в мире -. Он сделал паузу. — Когда я был маленьким, нам запрещали выходить на улицу в те ночи, когда сестры целовались. Выли волки, выл ветер, но не только волки и ветер. — Он мрачно посмотрел на меня. — Чарли, мир взвыл. Как будто ему было больно.
— И Элден может открыть этот Глубокий Колодец, когда это произойдет? Это и есть легенда?
Ни Вуди, ни Эй не ответили, но выражения их лиц было достаточно, чтобы сказать мне, что, по их мнению, это была не легенда.
— И в этом Глубоком Колодце живет существо? То, что превратило Элдена в Флайт Киллера?
— Да, — сказал Вуди. — Ты знаешь его название. И если ты это сделаешь, то знай, что даже произносить это имя опасно.
Я действительно знал.
— ПОСЛУШАЙ МЕНЯ, ШАРЛИ! — Услышав пронзительный, бесцветный голос Клаудии, Радар открыла глаза и подняла голову, затем снова опустила ее. — ЗАВТРА МЫ ВОЙДЕМ В ГОРОД И СНОВА ВОЗЬМЕМ ЕГО, ПОКА НОЧНЫЕ СОЛДАТЫ НАИБОЛЕЕ СЛАБЫ! ЛИЯ ПОВЕДЕТ НАС, КАК И ПОЛОЖЕНО ЕЙ, НО ТЫ ДОЛЖЕН НАЙТИ ЭЛДЕНА И УБИТЬ ЕГО ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ОН СМОЖЕТ ОТКРЫТЬ КОЛОДЕЦ! ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ ЛИЯ, ОНА ЗАКОННАЯ НАСЛЕДНИЦА ТРОНА, И ПОЭТОМУ ЭТО ДОЛЖНО БЫТЬ ЕЕ ЗАДАЧЕЙ … ЕЕ БРЕМЯ … НО...
Она не хотела говорить остальное так же, как не хотела произносить имя Гогмагога, скрывающегося в Глубоком Колодце. И ей не нужно было этого делать. Лия была тверда в своем убеждении, что ее любимый брат, с которым она слушала песни русалки, не мог быть Флайт Радаром. Несмотря на все, что она, должно быть, слышала и от чего страдала сама, ей было легче поверить, что Элден мертв, что монстр, правивший руинами Лилимара и его немногими оставшимися жителями, был самозванцем, взявшим его имя. Если она обнаружит, что это действительно Элден, и найдет его где-то глубоко в лабиринте туннелей и катакомб далеко внизу, она может заколебаться.
И быть убитой, как было со многими ее родственниками.
— ТЫ — ОБЕЩАННЫЙ ПРИНЦ, — сказала Клаудия. — У ТЕБЯ ЕСТЬ ВСЕ ЧУВСТВА, КОТОРЫХ У НАС ОТНЯЛИ. ТЫ НАСЛЕДНИК АДРИАНА, ТОТ, КТО ПРИШЕЛ ИЗ ВОЛШЕБНОГО МИРА. ТЫ ТОТ, КТО ДОЛЖЕН УБИТЬ ЭЛДЕНА, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН СМОЖЕТ ОТКРЫТЬ ЭТУ АДСКУЮ ЯМУ!
Йота слушала с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью. Тишину нарушил Вуди. Он говорил тихо, но каждое слово поражало меня, как удар.
— Вот худшая вещь, худшая возможность: то, что однажды вернулось в Глубокий Колодец, может больше не вернуться. Открывая его, Элден рискует не просто поседеть в нашем мире, но и полностью уничтожить его. А потом? Кто знает, куда эта штука может деться?
Он наклонился вперед, пока его безглазое лицо не оказалось в нескольких дюймах от моего.
— Эмпис … Белла … Арабелла... Есть другие миры, кроме этого, Чарли.
Действительно, так оно и было. Разве я не происходил от одного из них?
Я думаю, что именно тогда на меня начал накатывать холод, который я запомнил по худшим из моих прогулок с Берти Бердом. И от Полли, когда я сломал сначала одну его руку, а потом другую. И от Кла. Я бросил в него куриную ножку и сказал, что собираюсь трахнуть тебя, милый. Что я и сделал, и без сожаления. Я не был диснеевским принцем, и, может быть, это было хорошо. Диснеевский принц — это не то, в чем нуждался народ Эмписа.
Клаудия и Вуди спали. Как и серые люди, пришедшие с ними. У них была трудная поездка, и в следующий день – или несколько дней – им предстояло еще много работы. Я, с другой стороны, никогда не чувствовал себя более бодрым, и не только потому, что мои часы бодрствования и сна были перевернуты с ног на голову. У меня была тысяча вопросов без ответов. Самым ужасным было то, что мог бы сделать Гогмагог, если бы выбрался из своего колодца. Меня преследовала мысль, что он может прийти в наш мир точно так же, как это сделал тот огромный таракан.
«Таракан, с которого все началось», — подумал я и чуть не рассмеялся.
Я вышел на улицу. Звуки спящих – хрюканье, стоны, редкие пердежи – напомнили мне о моих ночах в Дип Малине. Я сел у стены сарая и посмотрел на небо, надеясь увидеть разрыв в облаках, достаточный, чтобы увидеть одну или две звезды, возможно, даже Беллу и Арабеллу, но там была только пустота. Который днем был бы более серым. На другой стороне Кингдом-роуд Фалада продолжала пастись рядом с церквью. Несколько догорающих костров освещали там еще больше спящих. Сейчас там должно было быть не меньше сотни человек. Еще не армия, но уже приближается к этому.
Тени двигались рядом со мной. Я обернулся и увидел Глаза и Радар. Глаз присел на корточки. Радес сидела рядом с ним, ее нос деликатно двигался, когда она вдыхала ароматы ночи.