Лия опустилась на колени рядом с человеком со шрамом. Он узнал ее и улыбнулся. Из его разбитых губ сочилась кровь.
— Принцесса Лия! Я Джефф. Однажды я наложил повязку на твою руку, когда ты ее порезала – ты помнишь?
Она кивнула.
— А однажды я вытолкнул твою маленькую пони-ловушку из грязевой ямы. Нас было трое, но моя любовь к тебе была сильна, и я старался изо всех сил. Ты это тоже помнишь?
Она снова кивнула.
— Я никогда не хотел быть частью этого, клянусь тебе, принцесса. Ты отпустишь меня в память о старых днях, когда ты была ребенком, а Лилимар был прекрасен?
Она кивнула, что действительно отпустит его, и вонзила свой кинжал по самую рукоять в один из его выпученных глаз.
Сегодня в апартаментах не было электричества, но человек со шрамом – Джефф, или, может быть, он произносил это имя по буквам Джефф[262] – наполовину включил газовый свет, чтобы видеть, как делать свою грязную работу. Я предполагаю, что он не ожидал, что нас будет пятеро или что мы узнаем, где он нас подстерегает. Не говоря уже о Снабе, сверчке-бакару[263], сидящем на спине моей собаки.
Эрис нашла маленький латунный рычажок, который регулировал газ, и включила форсунки на полную мощность. Мы нашли Келлина в соседней комнате, лежащим на огромной кровати с балдахином. В комнате было темно. Его руки были сложены на груди. Его волосы были зачесаны назад, и он был одет в тот же красный бархатный смокинг, который был на нем, когда он допрашивал меня. Вокруг него висела слабая голубая дымка. Это выглядело как тени для век на его закрытых веках. Он не пошевелился, когда мы подошли и встали вокруг его украденной кровати. Никогда еще старик не выглядел таким мертвым, и скоро он им станет. Я не знал, есть ли проточная вода в туалетной кабинке, которую я видел слева от комнаты, но там наверняка был насос. Я подумал, что моему старому другу Верховному лорду не помешала бы хорошая ванна.
Джая и Эрис заговорили одновременно. Джая: «В чем загвоздка?» Эрис: «Что это за звук?»
Это была смесь болтовни и писка, перемежаемая быстрым, резким шипением. Когда звук приблизился, Радар начала лаять. Заметил ли я, как побледнел Йота, когда я повернулся в сторону гостиной, чтобы посмотреть, что будет дальше? Я думаю, что да, но я не уверен. Большая часть моего внимания была прикована к дверному проему спальни. Снаб вошел в нее двумя пружинистыми прыжками, затем отскочил в сторону. За этим последовали скрытые обитатели дворцовых стен и темных мест: поток огромных серых крыс. Джая и Эрис завизжали. Лия не могла, но она попятилась к стене, широко раскрыв глаза и подняв руки к шраму у рта.
Я не сомневался, что Снаб вызвал их. В конце концов, это был повелитель мелочей. Хотя большинство крыс были крупнее, чем это было на самом деле.
Я отступил от кровати. Йота споткнулся, и я схватил его. Он учащенно дышал, и я должен был тогда понять, что с ним что-то не так, но я наблюдал за крысами. Они взобрались по свисающим простыням на тело Верховного Лорда. Его глаза распахнулись. Они были почти слишком яркими, чтобы на них можно было смотреть. Аура вокруг него изменилась с бледно-голубой на более глубокий, чистый оттенок. Первая волна крыс была поджарена, когда они вошли в нее. Вонь от готовящегося мяса и горящей шерсти была ужасной, но они не останавливались. Свежие солдаты ползали по телам своих мертвых товарищей, щебеча и кусаясь. Келлин изо всех сил пытался сбросить их с себя. Из кипящей крысиной кучи поднялась рука и начала бить по ним. Одна цеплялась за его большой палец, раскачиваясь взад-вперед, как маятник, ее хвост обвился вокруг его костлявого запястья. Крови не было, потому что Келлину нечего было отдать. Я мог видеть, как синий свет время от времени мигает сквозь крыс, покрывающих его. Он закричал, и крыса размером со взрослого кота оторвала ему верхнюю губу, обнажив скрежещущие зубы. А крысы все прибывали, врываясь в дверь спальни и взбираясь по кровати, пока Верховный лорд не оказался погребен под живым, кусачим одеялом из меха, хвостов и зубов.
Рядом со мной раздался глухой удар, когда Йота рухнул в углу комнаты, напротив того места, где съежились три женщины и залаял Радар. Лия обеими руками держала Радар за холку. Белая пена выступила из уголков рта Йоты и стекала по его подбородку. Он посмотрел на меня и попытался улыбнуться.
— Пои...
На мгновение мне показалось, что он говорит о гавайском деликатесе. Тогда я понял слово, которое он не смог закончить.
Раздался приглушенный взрыв и вспышка света. Крысы – некоторые в огне, некоторые только тлеющие – разлетелись во все стороны. Одна попала мне в грудь и сползла по моей изодранной рубашке, оставляя за собой след из кишок. Женщины, которые могли говорить, снова закричали. Я услышал, как крылья Снаба начали издавать тот характерный крикетный звук. Крысы сразу повиновались, изменив направление и потекли обратно тем путем, которым пришли, оставляя за собой сотни тел. Кровать Келлина была завалена кишками и пропитана крысиной кровью. Сам Келлин был разобранным скелетом под ухмыляющимся черепом, криво лежащим на шелковой подушке.
Я попытался поднять Йоту, но он был слишком тяжел для меня.
— Эрис! — крикнул я. — Глаз отравлен! Помогите мне! Это плохо!
Она пробиралась сквозь уменьшающийся поток крыс, прыгая и вскрикивая, когда они пробегали по ее ногам... но ни одна из них не укусила ни ее, ни кого-либо из нас. Лия последовала за ним. Джая задержалась, потом подошла тоже.
Я взял Йота под мышками. Эрис взяла одну ногу, Лия — другую. Мы несли его, стараясь не споткнуться о последних нескольких крыс, включая одну, у которой не было задних ног, но которая все еще храбро тащилась за своими собратьями.
— Извини, — сказала Йота. Его голос был гортанным, исходящим из горла, которое быстро закрывалось. Полетела пена. — Извини, хотел довести дело до конца...
— Заткнись и побереги дыхание.
Мы уложили его на длинный синий диван. Он начал кашлять, выплевывая еще больше пены в лицо Лии, когда она опустилась на колени, чтобы убрать волосы с его вспотевшего лба. Джая схватила салфетку или что-то в этом роде со стола единорога и вытерла часть лица. Лия, казалось, ничего не заметила. Ее глаза были прикованы к Йоте. То, что я увидел в ее глазах, было добротой, жалостью и милосердием.
Он попытался улыбнуться ей, потом посмотрел на меня.
— Это было на лезвии его ножа. Старый... трюк.
Я кивнул, думая о том, как небрежно я засунул этот нож за пояс кончо. Если бы я даже порезался, Эй был бы не единственным, у кого пошла бы пена изо рта.
Он оглянулся на Лию. Он очень медленно поднял руку, как будто она весила сто фунтов, и коснулся тыльной стороной ладони своего лба.
— Моя... Королева. Когда придет время... исполни свой долг. — Его рука опустилась.
Итак, Йота, которого я впервые увидел цепляющимся за прутья своей камеры, как обезьяна, скончался. После всего, через что он прошел, и каким бы большим человеком он ни был, ему хватило всего лишь одного крошечного пореза на голени, чтобы умереть.
Его глаза были открыты. Лия закрыла их, наклонилась и прижала шрам у рта к одной заросшей щетиной щеке. Это было лучшее, что она могла сделать для поцелуя. Затем она встала и указала на дверь. Мы последовали за ним, обходя трупы нескольких крыс, которые умерли по пути к выходу. Она остановилась, прежде чем выйти в коридор, оглянулась и прижала руки к горлу.
Йота заговорил в последний раз, как говорил Фалада, и Снаб.
— Королева Эмписа выполнит свой долг. В этом я клянусь.
Глава тридцатая
Мы прошли по следу мертвых и раненых крыс к дыре в обшивке; Эрис помогла одному трехногому громиле забраться внутрь, затем поморщилась и вытерла руки о рубашку (что вряд ли принесло бы много пользы, поскольку она была вся в грязи и крови). Мы подошли к двери, ведущей на винтовую лестницу, которая, как я предположил, могла быть чем-то вроде запасного выхода для членов королевской семьи на случай пожара. Я похлопал Лию по плечу.
— Еще одна остановка, прежде чем мы отправимся за Флайт Киллером», — сказал я. — На уровне Дип Малин и камеры пыток. Покажешь, где это?
Она не протестовала, только устало кивнула. На ее щеке все еще виднелась кровавая пена. Я протянул руку, чтобы вытереть ее, и на этот раз она не отпрянула.
— Спасибо тебе. Там может быть кто—то, кто помог нам...
Она отвернулась прежде, чем я успел закончить. За пределами дворца Вуди, Клаудия и их последователи – к настоящему времени они могли бы вырасти до размеров настоящей армии – вероятно, вошли в город. Если бы здесь была казарма, где спали ночные солдаты, серые могли бы убивать их даже сейчас, и ура этому, но здесь время быстротечно, и не было волшебных солнечных часов, чтобы повернуть его вспять.