— Чарли?
Он начал вставать, но сначала ноги не держали его, и он снова рухнул обратно. Радар сидела рядом с его креслом, постукивая хвостом.
— Чарли? Это действительно ты?
— Это я, папа.
На этот раз ему удалось подняться на ноги. Он плакал. Я тоже начала плакать. Он побежал ко мне, споткнулся о столешницу и упал бы, если бы я его не подхватил.
— Чарли, Чарли, слава Богу, я думал, ты мертв, мы все думали, что ты...
Он больше не мог говорить. Мне нужно было многое ему сказать, но прямо сейчас я тоже не мог говорить. Мы обнялись над Радар, которая стояла между нами, виляя хвостом и лая. Я думаю, я знаю, чего ты хочешь, и теперь у тебя это есть.
Вот твой счастливый конец.
Эпилог
Если вы думаете, что в этой истории есть места, где не похоже, что их написал семнадцатилетний юноша, вы будете правы. Я вернулся из Эмписа девять лет назад. С тех пор я много читал и писал. Я окончила Нью-Йоркский университет с отличием со степенью по английскому языку. Сейчас я преподаю в Колледже свободных искусств в Чикаго, где провожу хорошо посещаемый семинар под названием «Миф и сказки». Меня считают довольно яркой личностью, в основном из-за расширенной версии эссе, которое я написал, будучи аспирантом. Оно было опубликовано в «Международном журнале юнгианских исследований». Зарплата была приличной, но критический кредит? Бесценный. И вы хотите верить, что я процитировал некую книгу, на обложке которой была изображена воронка, заполняющаяся звездами.
Приятно это знать, скажете вы, но у меня есть вопросы.
Ты не единственный. Я хотел бы знать, как проходит правление Доброй королевы Лии. Я хотел бы знать, остаются ли серые люди все еще серыми. Я хотел бы знать, все ли еще ревет Клаудия из «Галлиена». Я хотел бы знать, был ли заблокирован путь в этот ужасный подземный мир – логово Гогмагога. Я хотел бы знать, кто позаботился об оставшихся ночных солдатах, и присутствовал ли кто-нибудь из моих товарищей по заключению из Дип Малин на их кончине (вероятно, нет, но человек может мечтать). Я даже хотел бы знать, как ночные солдаты открывали наши камеры таким образом, просто протягивая руки.
Я полагаю, вы хотели бы знать, как поживает Радар. Ответ очень хороший, спасибо, хотя она немного сбавила обороты; в конце концов, для нее тоже прошло девять лет, что делает ее чертовски старой для немецкой овчарки, особенно если сложить ее старую жизнь и ее новую вместе.
Вы хотели бы знать, рассказал ли я своему отцу, где я была эти четыре месяца. Ответ — если я могу позаимствовать выражение лица одного маленького ребенка, тянущего санки, – да. Как я мог не сделать этого? Должен ли я был сказать ему, что какое-то чудодейственное лекарство, полученное в Чикаго, превратило Радар из пожилой собаки, страдающей артритом, на пороге смерти в крепкую и жизнерадостную немецкую овчарку, которая выглядела и вела себя как четырехлетняя?
Я не рассказал ему всего сразу, там было слишком много всего, но я был откровенен с ним об основах. Я сказал, что существует связь между нашим миром и другим. (Я не называл это Эмписом, просто Другим, так я называл это, когда впервые пришел.) Я сказал ему, что добрался туда из сарая мистера Боудича. Он внимательно выслушал меня, а затем спросил – как вы, конечно, догадались, – где я был на самом деле.
Я показал ему свою руку и глубокую рану над запястьем, которая останется там на всю оставшуюся жизнь. Это его не убедило. Я открыла свой рюкзак и показала ему золотой дверной молоток. Он осмотрел его, взвесил в руке и предположил – предварительно, – что это, должно быть, позолоченный предмет из ярдсейла[273], на самом деле сделанный из свинца.
— Распили его и посмотри сам. В конце концов ее придется переплавить и продать. В сейфе мистера Боудича есть ведро с золотыми гранулами из того же места. Я покажу тебе их, когда ты будешь готова посмотреть. Это то, на что он жил. Я сам продал несколько штук ювелиру в Стантонвилле. Мистер Генрих. Теперь он мертв, так что в конце концов, я думаю, мне придется найти кого-то другого, с кем можно вести дела.
Это продвинуло его немного дальше по пути к вере, но что окончательно убедило его, так это Радар. Она знала дорогу по нашему дому ко всем своим любимым местам, но по-настоящему убедительными были небольшие шрамы на ее морде от неудачной встречи с дикобразом, когда она была маленькой. (Некоторые собаки никогда не узнают об этом, но для Радар одного раза было достаточно.) Мой отец заметил их, когда мы держали ее у себя после того, как мистер Боудич сломал ногу, и после его смерти – когда она была на грани смерти. Те же шрамы остались и на младшей версии, вероятно, потому что я стащил ее с солнечных часов до того, как она достигла возраста, когда у нее в носу было полно игл. Папа долго смотрел на них, потом посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Это невозможно.
— Я знаю, что так кажется, — сказал я.
— В сейфе Боудича действительно есть ведро с золотом?
— Я покажу тебе, — повторил я. — Когда ты будешь готова. Я знаю, что это очень тяжело принять.
Он сидел на полу, скрестив ноги, гладил Радар и думал. Через некоторое время он сказал:
— Этот мир, который, как ты утверждаешь, посетил, волшебный? Как «Ксанф» из тех книг Пирса Энтони[274], которые ты читал в младших классах? Гоблины, василиски, кентавры и все такое?
— Не совсем так, — сказал я. Я никогда не видел кентавра в Эмписе, но если бы там были русалки... и великаны …
— Могу я пойти туда?
— Я думаю, ты должен, — сказал я. — По крайней мере, один раз. — Потому что Эмпис на самом деле был не очень похож на Ксанф. В книгах Пирса Энтони не было ни Дип Малина, ни Гогмагога.
Мы отправились туда неделю спустя – принц, который больше не был принцем, и мистер Джордж Рид из «Рид Иншуранс». Я провел ту неделю дома, питаясь старой доброй американской едой, спал в старой доброй американской кровати и отвечал на вопросы старых добрых американских копов. Не говоря уже о вопросах от дяди Боба, Линди Франклин, Энди Чена, различных школьных администраторов и даже миссис Ричленд, соседской проныры-паркера. К тому времени мой отец увидел ведро с золотом. Я также показал ему детский светильник, который он осмотрел с большим интересом.
Хочешь узнать историю, которую я придумал с помощью своего отца … кто только что был крутым страховым следователем, помните, парнем, который знал множество ловушек, в которые попадают лжецы, и, следовательно, как их избежать? Вероятно, так оно и есть, но давайте просто скажем, что амнезия сыграла свою роль, и добавим, что собака мистера Боудича умерла в Чикаго до того, как я попал в беду, которую я не могу вспомнить (хотя, кажется, я помню, как меня ударили по голове). Собака, которая сейчас есть у нас с папой, — Радар II. Бьюсь об заклад, мистеру Боудичу, который вернулся в Сентри как родной сын, это понравилось бы. Билл Харриман, репортер из «Уикли Сан», попросил меня об интервью (должно быть, у него был разговор с одним из копов). Я отказался. Огласка была последним, в чем я нуждался.
Вам интересно, что случилось с Кристофером Полли, мерзким маленьким Румпельштильцхеном, который хотел убить меня и украсть сокровище мистера Боудича? Я так и сделал, и поиск в Google выдал ответ.
Если вы вспомните начало моей истории, то, возможно, вспомните, как я боялся, что мы с отцом окажемся бездомными, будем спать под эстакадой со всеми нашими пожитками, сложенными в тележку для покупок. С нами этого не случилось, но с Полли это случилось (хотя я не знаю насчет корзины покупок). Полиция обнаружила его тело под эстакадой, соединяющей три штата, в Скоки. Ему нанесли несколько ножевых ранений. Хотя у него не было при себе ни бумажника, ни удостоверения личности, его отпечатки пальцев были в досье — часть длинного списка арестованных, восходящего к его подростковому возрасту. В новостной статье цитировался капитан полиции Скоки Брайан Бейкер, который сказал, что жертва не смогла защитить себя, потому что у него было два сломанных запястья.
Я могу сказать себе, что Полли, возможно, не пережил бы нападение в любом случае – с ним было не так уж много, и я забрал его пистолет, – но я не могу быть уверен. Я также не могу быть уверен, что мотивом убийства была добыча, полученная при ограблении ювелирного магазина. Неужели он рассказал об этом не тому человеку, пытаясь продать его, и заплатил за это своей жизнью? Я не знаю, не могу знать, но в глубине души я уверен. Я менее уверен, что он умер в то же самое время, когда Красная Молли отбивала Питеркина со своего пути с достаточной силой, чтобы разорвать этого неприятного карлика пополам, но я думаю, что, возможно, так оно и было.
274
Американский писатель-фантаст, полное имя — Пирс Энтони Диллингэм Джейкоб (Piers Anthony Dillingham Jacob), автор более сотни книг. Знаменит тем, что создал, наверное, самое большое количество всевозможных сериалов, уже переваливших за десяток, один из которых «Ксанф». Сам он говорит, что его мечта — создать романы на каждую букву алфавита — от А до Z.