— Я тоже не знаю. Я искал, но ничего не нашел. Что, стоит повторить, я бы сказал, было невозможно в наши дни. Я слышал о людях, уходящих из сети, но обычно в дебрях Аляски с культом, который думает, что наступит конец света, или в Монтане, как Унабомбер[54].
— Уна — кто?
— Домашний террорист. Настоящее имя — Тед Качински. Ты, случайно, не видели никакого оборудования для изготовления бомб вокруг дома Боудича? — Папа сказал это, шутливо приподняв брови, но я не была до конца уверена, что он шутит.
— Самой опасной вещью, которую я видел, была коса. Да, и ржавый топорик в ящике с инструментами на третьем этаже.
— Какие-нибудь фотографии? Его отца и матери? Или его, когда он был молод?
— Нет. Единственное, что я видел, — это фотография Радар. Она на столе рядом с его креслом в гостиной.
— Хм. — Папа потянулся за трубкой, но передумал.
— Мы не знаем, откуда берутся его деньги – если предположить, что они у него все еще есть, – и мы не знаем, чем он зарабатывал на жизнь. Что-то из дома, я полагаю, потому что он агорафоб[55]. Это означает...
— Я знаю, что это значит.
— Я предполагаю, что он всегда стремился к одиночеству, и это усугублялось с возрастом. В конце концов его крыша слегка поехала…
— Дама через дорогу сказала мне, что он часто прогуливался с Радар по ночам. — Она навострила уши при звуке своего имени. — Мне это показалось немного странным, большинство людей выгуливают своих собак днем, но...
— Ночью на улицах меньше людей, — сказал папа.
— Да. Он определенно не похож на парня, который любит здороваться с соседями.
— И еще кое-что, — сказал папа. — Немного странно... Но он немного странный, ты не находишь?
Я пропустил мимо ушей этот вопрос и спросил о другом.
— У него есть машина. Я не знаю, где она, но он у него есть. Я нашел регистрацию в Интернете. Это «Студебеккер» 1957 года выпуска. У него пониженная ставка акцизного налога, потому что машина зарегистрирован как антиквариат. Как и налог на недвижимость, он платит акциз каждый год, но это намного дешевле. Шестьдесят баксов или около того.
— Если у него есть машина, ты должен был найти и его водительские права, папа. Это скажет, сколько ему лет.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Хорошая попытка, но ни одна водительская лицензия штата Иллинойс никогда не выдавалась на имя Говарда Боудича. И, конечно, вам не обязательно иметь водительские права, чтобы купить автомобиль. Он может даже не заводиться.
— Зачем платить ежегодный налог на машину, которая не ездит?
– Вот что получше, Чип: зачем платить налог, если ты не можешь водить машину?
— А как насчет Адриана Боудича? Отец или дедушка? Может быть, у него была лицензия.
— Об этом я не подумал. Я проверю. — Он сделал паузу. — Ты уверен, что хочешь продолжать за ним ухаживать?
— Да.
— Тогда спроси его о чем-нибудь из этого. Потому что, насколько я могу судить, его там почти нет.
Я сказал, что так и сделаю, и на этом, казалось, дискуссия была закрыта. Я подумал о том, чтобы упомянуть странный скребущий звук, который я слышал в сарае – сарае с тяжелым висячим замком на двери, хотя в нем якобы ничего не было, – но я этого не сделал. Этот звук стал смутным в моем сознании, и мне уже было о чем подумать.
Я все еще думал об всем этом, когда снимал пластиковый чехол для пыли с кровати в комнате для гостей, где мне предстояло спать часть весенних каникул, а может быть, и все их. Эта кровать была застелена, но простыни пахли несвежестью и плесенью. Я снял их и надел свежие из бельевого шкафа. Насколько свежие, я не знал, но они пахли лучше, и там был еще один комплект для раскладного дивана вместе с одеялом.
Я спустился вниз. Радар сидела у лестницы и ждала меня. Я бросил постельное белье на мягкое кресло мистера Боудича и увидел, что мне придется передвинуть его и маленький столик рядом с ним, чтобы выдвинуть диван. Когда я передвинул стол, ящик наполовину открылся. Я увидел кучу мелочи, губную гармошку, такую старую, что большая часть хромированной отделки стерлась... и бутылку карпрофена[56]. Мне это очень понравилось, потому что мне не нравилось думать о том, что мистер Боудич игнорирует болезни своей стареющей собаки, и это, безусловно, объясняло, почему продавщица зоомагазина была готова продать мне лекарство, на которое нужен был рецепт. Что меня огорчило, так это осознание того, что лекарство действует не очень хорошо.
Я покормил Радар, подсыпав ей в еду таблетку из новой бутылочки – рассудив, что только что купленный продукт свежее и, возможно, более действенный, – затем вернулся наверх, чтобы взять подушку. Радар снова ждала у подножия лестницы.
— Господи, ты так быстро все проглотила!
Радар ударила хвостом и отодвинулась ровно настолько, чтобы я мог пройти мимо нее.
Я немного взбил подушку, затем бросил ее на то, что теперь было кроватью посреди гостиной. Он мог бы ворчать по этому поводу, вероятно, так и было бы, но я думаю, что все будет в порядке. Уход за его фиксатором выглядел достаточно простым, но я надеялся, что в «Домашнем уходе за манекенами» есть что-то о том, как перенести его с инвалидного кресла, в котором, как я предполагал, он прибудет, на кровать и обратно.
Что еще, что еще?
Засунуть снято белье в стиральную машину, но это может подождать до завтра или даже в понедельник. Телефон, вот что еще. Он должен быть под рукой. Его стационарный телефон был белым беспроводным, который выглядел так, как будто он принадлежал фильму TCM «Полицейские и грабители» 1970-х годов, из тех, где у всех парней бакенбарды, а у цыпочек пышные волосы. Я поднял трубку и услышал гудок. Я клал его обратно в подставку для зарядки, когда он зазвонил у меня в руке. Я испуганно вскрикнула и выронила его. Радар рявкнула.
— Все в порядке, девочка, — сказал я и поднял трубку. Там не было кнопки для принятия вызова. Я все еще искал ее, когда услышал голос мистера Боудича, металлический и далекий:
— Алло? Ты там? Алло?
Итак, нет кнопки «Принять» и нет возможности проверить, кто звонил. С таким старым телефоном вам просто нужно было рискнуть.
— Привет, — сказал я. — Это Чарли, мистер Боудич.
— Почему лает Радар?
— Потому что я закричал и уронил телефон. Я держал его в руке, когда он зазвонил.
— Это испугало тебя? — Он не стал дожидаться ответа. — Я надеялся, что ты будешь там, потому что Радар пора ужинать. Ты ведь кормил ее, верно?
— Верно. Она съела ужин примерно в три глотка.
Он хрипло рассмеялся.
— Это она умеет. Она немного шатается на ногах, но аппетит у нее такой же хороший, как всегда.
— Как вы себя чувствуете?
— Нога чертовски болит, даже несмотря на то, что мне дают наркотики, но сегодня они подняли меня с постели. Таская с собой этот фиксатор, я чувствую себя Джейкобом Марли[57].
— Это цепи, которые я носил при жизни.
Он снова хрипло рассмеялся. Я предполагал, что он был изрядно под кайфом. — Читал книгу или смотрел фильм?
— Фильм. Каждый Сочельник, на TCM. Мы часто смотрим TCM у себя дома.
— Не знаю, что это такое -. Он, конечно, не стал бы этого делать. Никаких классических фильмов Тернера на телевизоре, где нет ничего, кроме... Как их назвала миссис Сильвиус? Кроличьи ушки?
— Я рад, что ты у меня есть. Они собираются позволить мне вернуться домой в понедельник днем, и сначала мне нужно поговорить с тобой. Ты можешь прийти ко мне завтра? Мой сосед по палате будет внизу, в гостиной, смотреть бейсбольный матч, так что у нас будет только вдвоем.
— Конечно. Я приготовил раскладной диван для вас, а также кровать наверху для себя, и…
— Остановись на минутку. Чарли... — Долгая пауза. Затем: — Ты можешь хранить секреты так же, как заправлять постели и кормить мою собаку?
Я подумал о годах пьянства моего отца – о его потерянных годах. Тогда мне нужно было много времени для заботы о себе и нем, и я был зол. Злюсь на свою мать за то, что она умерла так, как она умерла, что было глупо, потому что она ни в чем не виновата, но следует помнить, что мне было всего семь, когда ее убили на чертовом мосту. Я любила своего отца, но я тоже был зол на него. Злые дети попадают в беду, и у меня был очень способный помощник в лице Берти Берда. У нас с Берти все было в порядке, когда мы были с Энди Ченом, потому что Энди был своего рода бойскаутом, но, когда мы были сами по себе, мы вытворяли довольно возмутительные вещи. Это были вещи, которые могли бы доставить нам много неприятностей, если бы нас поймали, некоторые из них были уголовными, но мы никогда не попадались. А мой отец так и не узнал. Никогда бы не сделал этого, будь моя воля. Действительно ли я хотела рассказать отцу, что мы с Берти размазали собачье дерьмо по лобовому стеклу машины нашего нелюбимого учителя? Просто записывая это здесь, где я обещал все рассказать, я съеживаюсь от стыда. И это было еще не самое худшее.
54
Теодор Джон Качинский-младший (англ. Theodore John Kaczynski, МФА (англ.) /kəˈzɪnski/; встречается вариант написания фамилии Казински, также известен как Унабомбер, (англ. Unabomber) — сокращение от «University and airline bomber»; 22 мая 1942, Чикаго, Иллинойс) — американский математик, социальный критик, философ, террорист и неолуддит, известный своей кампанией по рассылке бомб почтой.
55
Агорафобия (от др.-греч. ἀγορά «базар, рынок» + φόβος «страх») — боязнь открытого пространства, открытых дверей; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых по большой площади или безлюдной улице. Проявляется в бессознательном виде как защитный механизм.
56
Карпрофен это нестероидный противовоспалительный препарат, который ветеринары назначают в качестве поддерживающего лечения различных состояний у животных. Он обеспечивает ежедневное лечение боли и воспалений, вызванных различными видами заболеваний. соединение боль, а также послеоперационная боль.
57
Вымышленный персонаж повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь» 1843 года, деловой партнер скряги Эбенезера Скруджа