Я ничего не сказал на это, хотя в его нынешнем состоянии мистер Боудич не смог бы приставать к детенышу-скауту[87], не говоря уже о шестнадцатилетнем галуте[88], который выступал в двух видах спорта.
— Привет, Чарли.
— Привет, пап. — Я обнял его.
Он нес шесть упаковок кока-колы.
— Думаешь, ему это пригодится? Я сломал ногу, когда мне было двенадцать, и не мог насытиться этим пойлом.
— Зайди и спроси его.
Мистер Боудич сидел на одном из принесенных мной стульев. Он попросил меня принести ему рубашку на пуговицах и расческу для волос. Если не считать пижамных штанов, нависающих над фиксатором, мне показалось, что он выглядит довольно подтянутым. Я нервничал, надеясь, что он не будет слишком ворчать на моего отца, но мне не стоило беспокоиться. Его лекарства действовали, но дело было не только в этом; у мужчины действительно были социальные навыки. Устаревшие, но есть. Я думаю, некоторые вещи похожи на езду на велосипеде.
— Мистер Рид, — сказал он. — Я видел вас в старые добрые времена, но приятно познакомиться с вами официально. Он протянул одну из своих больших жилистых рук. — Простите, если я не встану.
Папа пожал ему руку.
— Нет проблем, и, пожалуйста, зовите меня Джордж.
— Я так и сделаю. А я Говард, хотя мне было чертовски трудно убедить в этом вашего сына. Я хочу сказать вам, как он был добр ко мне. Бойскаут без всякого дерьма, если вы не против такого сравнения
— Вовсе нет, — сказал папа. — Я горжусь им. Как у вас дела?
— Ремонт … по крайней мере, так мне сказала Королева Пыток.
— Физиотерапия?
— Так они это называют.
— А вот и хорошая девочка, — сказал папа, наклоняясь к Радар и ласково поглаживая ее. — Мы с ней встречались.
— Я знаю. Если мои глаза меня не обманывают, это похоже на кока-колу.
— Да. Хотите немного со льдом? Боюсь, она теплая.
— Кока-кола со льдом была бы кстати. Было время, когда капля рома добавила бы немного пикантности.
Я немного напрягся, но папа только рассмеялся.
— Я понял.
— Чарли? Можешь взять с верхней полки три высоких стакана и наполнить их льдом?
— Конечно.
— Возможно, сначала их придется ополоснуть. Ими уже давно никто не пользовался.
Я не торопился, прислушиваясь к разговору, пока мыл стаканы и колол лед со старомодного подноса мистера Боудича. Мистер Боудич выразил папе соболезнования в связи с потерей его жены, сказал, что у него было несколько разговоров с ней на Сикамор-стрит («когда я чаще выходил из дома»), и она показалась ему милой женщиной.
— Этот чертов мост надо было заасфальтировать сразу, — сказал мистер Боудич. — Ее смерть была нелепой. Я удивлен, что вы не подали в суд на город.
Я подумал, что он был слишком занят выпивкой, чтобы думать о таких вещах. Мои старые обиды в основном исчезли, но не полностью. Испуг и потеря оставляют осадок.
Было темно, когда мы с папой шли по дорожке к воротам. Мистер Боудич был в постели, он лег с моей небольшой помощью, пока папа смотрел.
— Он не такой, как я ожидал, — сказал папа, когда мы вышли на тротуар. — Вовсе нет. Я ожидал ворчливости. Может быть, даже угрюмости.
— Он может быть таким. С тобой он был вроде как … Я не знаю, как это назвать.
Это сделал мой отец.
— Он подтянулся. Он хотел, чтобы он мне понравился, потому что ты ему нравишься. Я вижу, как он смотрит на тебя, малыш. Ты много значишь для него. Не подведи его.
— До тех пор, пока он не упадет.
Папа обнял меня, поцеловал в щеку и пошел обратно вниз по склону. Я наблюдал, как он появлялся в каждом пятне уличного света, а затем снова исчезал. Иногда я все еще обижался на него за его потерянные годы, потому что это были и мои потерянные годы тоже. В основном я был просто рада, что он вернулся.
— Все прошло хорошо, не так ли? — спросил мистер Боудич, когда я вернулся в дом.
— Все прошло нормально.
— И чем мы будем заниматься вечером, Чарли?
— У меня была идея на этот счет. Подождите минутку.
Я загрузил две серии «Голоса» на свой ноутбук. Я положил его на столик рядом с его кроватью, чтобы мы оба могли его видеть.
— Святой прыгающий Иисус, посмотри на эту фотографию! — воскликнул он.
— Я знаю. Неплохо, правда? И никакой рекламы.
Мы посмотрели первый фильм. Я не спал два часа, но он заснул через пять минут. Я взял свой ноутбук наверх и прочитал о линпарзе.
В пятницу я снова отнес сумку Мелиссы со снаряжением в ее «Сивик». Я закрыл крышку багажника и повернулся к ней. — Я искал информацию о линпарзе.
— Я так и думал, что ты это сделаешь.
— Она лечит четыре вещи. Я знаю, что он не принимает его от рака молочной железы или рака яичников, так что же это? Простата или другое? — Я молил Бога, чтобы это была не поджелудочная железа. У отца моего отца была эта болезнь, и он умер менее чем через шесть месяцев после постановки диагноза.
— Конфиденциальные данные пациента, Чарли, я не могу сказать. — Но ее лицо говорило мне кое-что еще.
— Да ладно, Мелисса. Ты не врач. И кто-то тебе сказал.
— Потому что мне приходится с ним работать. Для этого мне нужно знать общую картину.
— Я умею хранить секреты. Ты ведь это уже знаешь, верно? — Я имел в виду сильнодействующие обезболивающие, которые я не имел права давать пациенту.
Она вздохнула.
— Это рак простаты. Абрамс – ортопед, который с ним работал, — увидел это на рентгеновских снимках. Хорошо прогрессирующая, но без метастазов. Линпарза замедляет рост опухолей. Иногда даже поворачивает рост вспять.
— Разве он не должен принимать больше наркотиков? Как химиотерапия? Или лучевая терапия?
Миссис Ричленд снова стояла возле дома. Она помахала, и мы помахали в ответ.
Мелисса заколебалась, потом, должно быть, решила, что, зайдя так далеко, останавливаться нет смысла.
— Он виделся с доктором Паттерсоном, который возглавляет онкологическое отделение в Аркадии. Он изложил варианты, и Боудич отказался от всех из них, кроме линпарзы.
— Почему?
— Ты должен спросить его об этом, Чарли, но, если ты это сделаешь, не рассказывай ему об этом разговоре. Я, вероятно, не потеряю свою работу, но технически это возможно. И послушай, есть врачи – их много, – которые сказали бы, что он принял правильное решение. Рак предстательной железы замедляется у пожилых мужчин. С линпарзой у него могут быть годы.
В тот вечер мы посмотрели еще один эпизод «Голоса». Когда все закончилось, мистер Боудич с трудом поднялся на своих костылях.
— Это может быть важная ночь, Чарли. Я думаю, что на самом деле собираюсь посрать.
— Фейерверк готов, — сказал я.
— Прибереги это для своего выступления -. Когда я попытался последовать за ним в ванную, он повернул голову и рявкнул: — Ради бога, возвращайся и следи за своим гаджетом. Если я упаду, ты сможешь меня поднять.
Я вернулся. Я услышала, как закрылась дверь в маленькую ванную. Я ждал. Прошло пять минут. Потом десять. Я бросал Радар обезьянку, пока она больше не перестала за ней гоняться и не свернулась калачиком на своем коврике. Наконец я подошел к двери в ванную и спросил, все ли с ним в порядке.
— Отлично, — отозвался он. — Но мне бы не помешала динамитная шашка. Чертов оксиконтин.
В туалете наконец спустили воду, и когда он вышел, то был весь в поту, но улыбался.
— Орел приземлился. Слава Богу.
Я помог ему вернуться в постель и решил воспользоваться его хорошим настроением. Я показал ему бутылку линпарзы.
— Я читал об этом лекарстве, и вы мог бы сделать гораздо больше.
— Это как, доктор Рид? — Но в уголках его рта появилась слабая улыбка, и это придало мне достаточно смелости, чтобы продолжать.
— Сейчас у врачей есть много средств против рака. Я просто не понимаю, почему бы тебе не воспользоваться ими.
— Все очень просто. Ты знаешь, что мне больно. Ты же знаешь, я не могу спать без этих чертовых таблеток от запора. Ты слышал, как я кричал на Мелиссу, которая очень милая женщина. До сих пор мне удавалось избегать называть ее пиздой или сукой, но эти неприятные слова могут вырваться в любой момент. Зачем мне добавлять тошноту, рвоту и судороги к боли, которую я уже испытываю?
Я начала отвечать, но он приподнялся на локте и издал шикающий звук.
— Есть еще кое-что, молодой человек. Что-то, чего человек твоего возраста не может понять. С меня почти хватит. Не совсем, но почти. Жизнь становится старой. Ты можешь в это не поверить, я знаю, что я этого не делал, когда я... — Он сделал паузу. — ...когда я был молод, но это правда.
Он лег на спину, нащупал Радар, нашел ее, погладил. — Но я не хотел оставлять ее одну, понимаешь? Мы приятели, она и я. И теперь мне не о чем беспокоиться. Если она переживет меня, ты заберешь ее. Верно?
87
Детеныши-скауты, часто сокращенно называемые «Детеныши», представляют собой подразделение скаутинга, управляемый Ассоциацией скаутов, основной возраст которых составляет от восьми до десяти с половиной лет. Это подразделение является продолжением бобровых скаутов (6-8 лет) и предшествует подразделению скаутов (10½ — 14 лет).
88
Гал́ут (ивр. גָּלוּת — `изгнание`) — вынужденное пребывание еврейского народа вне его родной Страны Израиля. Здесь употребляется в переносном смысле – вне родного дома