Прозвенел звонок к обеду, но я остался на месте и позвонил мистеру Боудичу. Он ответил, как всегда:
— Если это телемаркетинг, вычеркните меня из своего списка.
— Это я, Говард. Мистер Генрих убили.
Долгая пауза. Затем:
— Откуда ты знаешь?
Я огляделся. В библиотеке было запрещено обедать, и теперь там никого не было, кроме меня, поэтому я прочитал ему статью. Это не заняло много времени.
— Черт возьми, — сказал мистер Боудич, когда я закончил. — Где я теперь должен обменивать золото? Он был моим помощником почти двадцать пять лет. — Никакого сочувствия. Даже никакого удивления, по крайней мере, того, что я мог заметить.
— Я попробую поискать в Интернете...
— Только осторожно!
— Конечно, я буду чертовски осторожен, но, по-моему, вы упускаете главное. Вы заключили с ним большую сделку, огромную сделку, и теперь он мертв. Если бы кто-то вытянул из него ваше имя... если бы его пытали или даже пообещали, что его не убьют...
— Ты читал слишком много моих старых книг в мягкой обложке, Чарли. Ты обменял эти шесть фунтов золота для меня в апреле прошлого года.
— Не совсем Темные века, — сказал я.
Он не обратил на это никакого внимания.
— Мне не нравится обвинять жертву, но он просто не хотел покидать свой магазин в этом маленьком городке с отвисшей задницей. В последний раз, когда я заключал с ним сделку лично, это было, вероятно, за четыре месяца до того, как я упал с лестницы, я сказал ему: «Вилли, если ты не закроешь этот магазин и не переедешь в торговый центр, кто-то обязательно ограбит тебя». Кто-то, наконец, сделал это и убил его в придачу. Это простое объяснение.
— И все же мне было бы спокойнее, если бы вы спустился вниз со своим револьвером.
— Если тебе от этого станет лучше, хорошо. Ты придешь после школы?
— Нет, я подумал, что съезжу в Стантонвилл и посмотрю, смогу ли я получить немного крэка.
— Юмор молодых людей груб и редко бывает смешным, — сказал мистер Боудич и повесил трубку.
К тому времени, как я встал в очередь за обедом, она была длиной в милю, и какие бы помои ни подавали в кафе, они, вероятно, были холодными. Мне было все равно. Я думал о золоте. Мистер Боудич сказал, что в его возрасте это было просто металлическое ведро. Может быть, и так, но я подумал, что он либо лжет, либо лукавит.
Иначе зачем бы ему было так много?
Это было в среду. Я заплатил за элджинскую газету, чтобы получить ее на свой телефон, и в пятницу появилась еще одна статья, на этот раз на первой странице раздела местных новостей:
Арестованный был идентифицирован как Бенджамин Дуайер, 44 года, «без определенного места жительства». Что, как я предположил, означало бездомный. Владелец «Стэнтонвилл Поун & Лоан» вызвал полицию, когда Дуайер попытался заложить кольцо с бриллиантом «значительной ценности». В полицейском участке у него также обнаружили браслет, усыпанный изумрудами. Полиция справедливо сочла эти вещи довольно подозрительными для человека без определенного места жительства.
— Вот, видишь? — Сказал мистер Боудич, когда я показал ему статью. — Глупый человек совершил глупое преступление и был арестован, когда пытался превратить свою добычу в наличные деньги глупым способом. Из этого получилась бы не очень хорошая детективная история, верно? Даже в мягкой обложке — на скорую руку.
— Думаю, что нет.
— Ты все еще выглядишь обеспокоенным. — Мы были на кухне и смотрели, как Радар ест свой ужин. — Кока-кола может вылечить это.
Он встал и пошел к холодильнику, почти не хромая.
Я взял кока-колу, но беспокойство не прошло.
— Его задняя комната была набита драгоценностями. Была даже диадема с бриллиантами, как у принцессы на балу.
Мистер Боудич пожал плечами. Для него это было закрытое дело, решенная сделка.
— Ты становишься параноиком, Чарли. Настоящая проблема заключается в том, что делать с некоторым количеством золота, которое у меня все еще есть под рукой. Сосредоточься на этом. Но…
— Будь осторожен, я знаю.
— Благоразумие — лучшая часть доблести. — Он глубокомысленно кивнул.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Абсолютно никакого. Мистер Боудич ухмыльнулся. — Мне просто захотелось это сказать.
В тот вечер я зашел в Твиттер и поискал Бенджамина Дуайера. То, что я получил, было кучей твитов об ирландском композиторе, поэтому я изменил свой поиск на подозреваемый в убийстве Дуайера. Это принесло мне полдюжины попаданий. Одно было от начальника полиции Стантонвилля Уильяма Ярдли, который, по сути, поздравлял себя с быстрым арестом. Другое было от кого-то, кто ИДЕНТИФИЦИРОВАЛ себя как 44-летняя Панкетта, и, как и многие в Твиттере, она была вдумчивой и сострадательной: «Я выросла в Стантонвилле, это нормально. Этот парень Дуайер мог бы убить всех в нем и оказать миру услугу.»
Но тот, который меня заинтересовал, был от BullGuy19. Он написал: «Бенджи Дуайер подозревается в убийстве? Не смеши меня. Он живет в Шитсвилле 1000 лет. Надо было сделать татуировку «ДЕРЕВЕНСКИЙ ИДИОТ» у него на лбу.»
Я подумал, что на следующий день покажу это мистеру Боудичу и предположу, что, если BullGuy19 был прав, это сделало бы Бенджи Дуайера идеальным козлом отпущения. Так получилось, что у меня так и не появилась такая возможность.
Глава девятая
Мне больше не нужно было приходить в шесть утра, чтобы накормить Радар; мистер Боудич мог делать это сам. Но я привык вставать рано и обычно поднимался на велосипеде в гору около четверти восьмого, чтобы вывести ее по делам. После этого, поскольку была суббота, я подумал, что мы могли бы немного прогуляться по Пайн-стрит, где ей всегда нравилось читать сообщения, оставленные на телефонных столбах (и оставлять несколько своих собственных). В тот день прогулки не было.
Когда я вошел, мистер Боудич сидел за кухонным столом, ел овсянку и читал книгу Джеймса Мишнера[94] размером с шлакоблок. Я налил себе стакан апельсинового сока и спросил его, как ему спалось.
— Пережил ночь, — сказал он, не отрывая глаз от книги. Говард Боудич был не таким уж «утренним человеком». Конечно, он тоже не был большим любителем вечерних развлечений. Или в полдень, если уж на то пошло.
— Сполосни стакан, когда закончишь.
— Я всегда так делаю.
Он хмыкнул и перевернул страницу в своей книге, которая назывался «Техас». Я допил остатки сока и позвала Радар, которая вошла на кухню, почти не прихрамывая.
— Радар? – сказал я. — «Ради, хочешь пойти погулять?
— Господи, — сказал мистер Боудич. — Хватит детских разговоров. В человеческих годах ей девяносто восемь.
Радар стояла у двери. Я открыл ее, и она спустилась по ступенькам черного хода. Я хотел последовать за ней, но потом вспомнил, что мне понадобится ее поводок, если мы собираемся прогуляться по Пайн-стрит. Я также не ополоснул свой стакан с соком. Я вымыл стекло и направлялся к колышку в прихожей, где висел поводок, когда Радар начала лаять, резко, быстро и очень, очень громко. Это было самое странное, что я слышал от нее, — лай белки.
Мистер Боудич захлопнул книгу.
— Что, черт возьми, с ней происходит? Тебе лучше пойти посмотреть.
У меня было очень хорошее представление о том, что с ней происходит, потому что я уже слышал этот звук раньше. Это был ее предупреждающий лай о вторжении. Она снова сидела на корточках в траве заднего двора, которая теперь была намного короче и в основном без какашек. Она стояла лицом к сараю, ее уши были заложены назад, а морда сморщена, чтобы показать зубы. С каждым лаем у нее изо рта летела пена. Я подбежал к ней, схватил ее за холку и попытался оттащить назад. Она не хотела уходить, но было ясно, что она также не хотела подходить ближе к запертому сараю. Даже сквозь громкий лай я мог слышать этот странный скребущий звук. На этот раз он был громче, и я увидел, как дверь немного сдвинулась с места. Это было похоже на видимое сердцебиение. Что-то пыталось вырваться наружу.
94
Джеймс Элберт Мишнер (англ. James Albert Michener; 3 февраля 1907 — 16 октября 1997) — американский писатель, автор более 40 произведений, в основном исторических саг, описывающих жизнь нескольких поколений в каком-либо определённом географическом месте. Отличался тщательной проработкой деталей в своих произведениях.