Поверь мне, Чарли. Я завишу от тебя.
Я нажал кнопку воспроизведения, и на мгновение мне показалось, что мистер Боудич был со мной в комнате, видел, как я напуган – как поражен – и хотел успокоить меня. Чтобы отвлечь меня от мыслей о том, как глаз этого огромного насекомого провалился внутрь, оставив пустую глазницу смотреть на меня. И это сработало, по крайней мере, немного.
Это просто тараканы, и они не опасны. Яркий свет обращает их в бегство. Если только ты не убежал с криком при виде того, кого я застрелил, – а это не похоже на мальчика, которого я знаю, – тогда ты посмотрел сквозь доски и увидел колодец и ступени, ведущие вниз. Иногда всплывает несколько тараканов, но только тогда, когда начинается потепление. Я не знаю почему, потому что наш воздух смертельно опасен для них. Они начинают разлагаться, даже когда находятся в ловушке под досками, но все равно бьют по ним. Какое-то инстинктивное желание смерти? Кто может сказать? За последние пару лет я стал небрежно относиться к поддержанию барьера над колодцем, за последние несколько лет я стал небрежен ко многим вещам ... и вот пара встала. Прошло много лет с тех пор, как это случилось. Тот, которого вы слышали весной, умер сам по себе, теперь не осталось ничего, кроме ноги и одного из его щупалец. Другой... ну, ты знаешь. Но они не опасны. Они не кусаются.
Я называю его «колодец миров», название, которое я получил из старого криминального ужастика человека по имени Генри Каттнер, и на самом деле я его совсем не нашел. Я упал в нее.
Я расскажу тебе все, что смогу, Чарли.
Как Адриан Боудич, я родился в Род-Айленде, и хотя я был хорош в математике и любил читать... как ты знаешь … Мне было наплевать и на школу, и на моего отчима, который бил меня, когда в его жизни что-то шло не так. Что он часто и делал, поскольку он был сильно пьющим человеком, который не мог удержаться на работе больше нескольких месяцев подряд. Я сбежал, когда мне было семнадцать, и отправился на север, в Мэн. Я был рослым парнем, попал в бригаду лесозаготовителей, которая была похожа на ад, и работала в округе Арустук[116]. Это было в 1911 году, когда Амундсен добрался до Южного полюса. Помнишь, я говорил тебе, что был простым дровосеком? Это была правда.
Шесть лет я выполнял я был дровосеком. Затем, в 1917 году, в наш лагерь пришел солдат, сообщивший нам, что трудоспособные мужчины должны зарегистрироваться для призыва в почтовом отделении Айленд-Фоллс. Несколько парней помоложе забрались в грузовик, и я в том числе, но у меня не было намерения становиться частью военной машины где-нибудь во Франции. Я посчитал, что в этой машине достаточно крови, чтобы выпить ее без добавления моей, поэтому я сказал «пока» ребятам, когда они выстроились в очередь для регистрации, и сел в грузовой автомобиль, направляющийся на запад. Я оказался в Джейнсвилле, недалеко от того места, где мы сейчас находимся, и записался в бригаду по вырубке. Когда работа закончилось, я последовал за вырубкой в округ Сентри, который сейчас является округом Аркадия. Наш округ.
Нарезки было немного, и я подумал о том, чтобы двигаться дальше, может быть, в Вайоминг или Монтану. Моя жизнь была бы совсем другой, если бы я сделал это, Чарли. Я бы прожил нормальную жизнь, и мы бы никогда не встретились. Но в Баффингтоне, где сейчас находится Лесной заповедник, я увидел табличку с надписью «ТРЕБУЕТСЯ ЗЕМЛЕМЕР». А под этим, что-то, что выглядело сделанным для меня: ДОЛЖНО РАЗБИРАТЬСЯ В КАРТАХ И ЛЕСАХ.
Я пошел в окружной офис и, прочитав несколько карт – широту, долготу, контуры и тому подобное, – получил работу. Сынок, я чувствовал себя человеком, который упал в кучу дерьма и вынырнул с розой в зубах. Я должен был проводить каждый гребаный день, бродя по лесу, сжигая деревья, составляя карты и нанося на карту старые лесные дороги, которых было много. Несколько ночей я проводил с семьей, которая приютила меня, а иногда ночевал под звездами. Это было грандиозно. Бывали времена, когда я по нескольку дней не видел ни одной живой души. Это не для всех, но это было для меня.
Наступил день осенью 1919 года, когда я был на Платановом холме, в том месте, которое тогда называлось Сторожевым лесом. Здесь был городок Сентри-Рест, но на самом деле это была просто деревня, а Сикамор-стрит заканчивалась у реки Литтл-Румпл. Мост – первый мост – не был построен еще по крайней мере пятнадцать лет. Район, в котором ты вырос, появился только после Второй мировой войны, когда солдаты вернулись домой.
Я шел по лесу, где сейчас находится мой задний двор, продирался сквозь заросли кустарника, искал грунтовую дорогу, которая должна была быть где-то впереди, не думая ни о чем, кроме как о том, где в деревне молодой человек мог бы выпить. Только что я гулял под солнцем, а в следующее мгновение оказался в колодце миров.
Если ты посветил фонариком между досками, то знаешь, что мне повезло, что я не убился. Там нет перил, а ступени петляют вокруг неприятного обрыва – всего около ста семидесяти пяти футов. Стены из тесаного камня, ты заметил? Очень старый. Одному богу известно, сколько ему лет. Некоторые блоки выпали и скатились на дно, где их собралась куча. Когда я наклонился к обрыву, я выбросил руку и ухватился за трещину в одной из этих пустых глазниц. Ширина не могла быть больше трех дюймов, но этого было достаточно, чтобы просунуть внутрь пальцы. Я прижался спиной к изгибу стены, глядя на дневной свет и ярко-голубое небо, мое сердце билось, казалось, с частотой двести ударов в минуту, задаваясь вопросом, во что, черт возьми, я вляпался. Это, конечно, был не обычный колодец, не с каменными ступенями, ведущими вниз, и не с обтесанными каменными блоками, огораживающими его вокруг.
Когда я восстановил дыхание... нет ничего лучше, чем чуть не разбиться насмерть в черной дыре, чтобы заставить тебя потерять дыхание. … когда я восстановил дыхание, я снял с пояса электрический фонарик и посветил в него. Я ни черта не видел, но слышал шорохи, значит, там, внизу, было что-то живое. Я не волновался, в те дни я также носил на поясе пистолет в кобуре, потому что в лесу не всегда было безопасно. Вам нужно было так сильно беспокоиться не о животных... хотя тогда были медведи, их было много... а о людях, особенно о пьяных, но я не думал, что в той дыре еще остался самогон. Я не знал, что это может быть, но я был любопытным парнем и был полон решимости посмотреть.
Я поправил свой рюкзак, который сдвинулся с привычного места, когда я упал на ступеньки, и начал спускаться вниз. Вниз и вниз, круг за кругом. Колодец миров имеет глубину сто семьдесят пять футов и сто восемьдесят пять каменных ступеней разной высоты. В конце находится туннель с каменными стенами... или, может быть, лучше назвать его коридором. Он достаточно высок, чтобы ты мог пройти по ней, не пригибая головы, Чарли, и снова сохранить большую часть своего роста.
Пол у подножия лестницы был грязным, но после того, как я немного прошел … Теперь я знаю, что его длина составляет чуть больше четверти мили … это касается каменного пола. Шелестящий звук становился все громче и громче. Как бумага или листья, разносимые легким ветерком. Вскоре звук был уже над головой. Я поднял свой фонарик и увидел, что потолок был покрыт самыми большими чертовыми летучими мышами, которых ты когда-либо видел. Размах крыльев, как у индюшачьего канюка[117]. На свету они зашуршали сильнее, и я быстро опустил фонарик вниз, не желая, чтобы они разлетелись вокруг меня. Мысль о том, что меня задушат их крылья, вызвала у меня то, что моя мать назвала бы фантодами[118]. Змеи и большинство насекомых меня нисколько не пугали, но я всегда испытывал ужас перед летучими мышами. У каждого есть свои фобии, правда?
Я шел все дальше и дальше, по крайней мере, милю, и мой фонарик начал гаснуть. В те времена не было дюраселлов, парень! Иногда над головой была колония летучих мышей, а иногда их не было. Я решил вернуться, пока остался в темноте, и как раз в этот момент мне показалось, что я увидел впереди искру дневного света. Я выключил фонарик, и, конечно же, увидел дневной свет.
Я направился к нему, думая, где я могу выйти. Я предположил, что это был северный берег Литтл-Румпл, потому что мне показалось, что я направлялся на юг, хотя я и не был уверен. Я направился к свету, и как раз в тот момент, когда я был уже близок к нему, со мной что-то случилось. Я не могу описать это очень хорошо, но мне нужно попробовать на случай, если вы решите пойти по моим стопам, так сказать. Это было похоже на головокружение, но это было нечто большее. Я, казалось, превратился в призрака, Чарли, как будто я мог смотреть на свое тело сверху вниз и видеть его насквозь. Я был нематериален и, помню, думал, что на самом деле мы все просто призраки на лице земли, пытающиеся поверить, что у нас есть вес и место в мире.
116
Арустук— округ в штате Мэн. Арустук — самый большой по площади округ в США восточнее Миссисипи, по территории он превосходит такие штаты как Коннектикут, Делавэр и Род-Айленд.
117
Стервятник-индюк (Cathartes aura), также известный в некоторых регионах Северной Америки как канюк-индюк (или просто канюк), а в некоторых районах Карибского бассейна как ворон-падальщик, является наиболее распространенным из стервятников Нового Света. Один из трех видов рода Cathartes семейства Cathartidae, стервятник-индюк обитает от южной Канады до самой южной оконечности Южной Америки. Обитает на различных открытых и полуоткрытых территориях, включая субтропические леса, кустарники, пастбища и пустыни.