Наконец я заснул, но мне приснилось, что я проснулся и что-то двигается под кроватью. Я знал, как во сне, что это было. Гигантский таракан. Тот, который укусил. Я проснулся рано утром, убежденный, что это правда. Но Радар бы залаяла, а она крепко спала, пробираясь сквозь какой-то свой непостижимый сон.
В воскресенье я отправился в дом мистера Боудича, чтобы сделать то, что собирался сделать накануне: начать уборку. Конечно, были некоторые вещи, которые я не мог сделать; порванные подушки и изрезанные обои должны были подождать. Там было много других вещей, но мне пришлось заниматься этим в два отдельных захода, потому что в первый раз я взял с собой Радар, и это было ошибкой.
Она ходила из комнаты в комнату внизу в поисках мистера Боудича. Она, казалось, не была расстроена вандализмом, но яростно лаяла на диван, только время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на меня, как будто спрашивая, не глуп ли я. Разве я не мог понять, в чем дело? Кровать ее хозяина исчезла.
Я заставил ее последовать за мной на кухню и велел ей спуститься, но она не послушалась, только продолжала смотреть в сторону гостиной. Я предложил ей куриные чипсы, ее любимую эту закуску, но она уронила их на линолеум. Я решил, что мне придется отвезти ее домой и оставить с папой, но когда она увидела поводок, она побежала (очень ловко) через гостиную и вверх по лестнице. Я нашел ее в спальне мистера Боудича, свернувшуюся калачиком перед шкафом, на импровизированной кровати из одежды, сорванной с вешалок. Она казалась там в порядке, поэтому я вернулся вниз и начал убираться.
Около одиннадцати часов я услышал, как она стучит когтями по лестнице. Вид ее ранил мое сердце. Она не хромала, но двигалась медленно, опустив голову и опустив хвост. Она посмотрела на меня с выражением, ясным, как слова: «Где он?»
— Давай, девочка, — сказал я. — Давай вытащим тебя отсюда.
На этот раз она не протестовала против поводка.
Во второй половине дня я сделал все, что мог, на верхнем этаже. Маленький человечек в бейсболке «Уайт Сокс» и вельветовых штанах (если предположить, что это был он) не причинил никакого вреда на третьем этаже, по крайней мере, я этого не увидел. Я думал, он сосредоточил свое внимание на втором этаже... и на сейфе, как только нашел его. Он бы тоже следил за временем, зная, что похороны длятся недолго.
Я собрал свою одежду и сложил ее в небольшую кучку на верхней площадке лестницы, намереваясь отнести ее домой. Затем я принялся за спальню мистера Боудича, поправляя кровать (которая была перевернута), заново развешивая его одежду (на ходу заправляя карманы) и собирая набивку с подушек. Я был зол на мистера Пра-О-Ха–Ха за то, что казалось почти осквернением мертвых, но я не мог не думать о некоторых печальных вещах, которые я вытворял с Берти Бердом — собачье дерьмо на ветровых стеклах, петарды в почтовых ящиках, перевернутые мусорные баки, «ИИСУС ДРОЧИТ», нарисованный аэрозолем на стене здания методистской церкви Грейс. Нас ни разу не поймали, и все же я это сделал. Глядя на беспорядок, оставленный мистером Ха-Ха, и ненавидя его, я понял, что поймал себя на этом. Тогда я был таким же плохим, как маленький человечек со странной манерой ходить и говорить. В некотором смысле даже хуже. У маленького человечка, по крайней мере, был мотив: он искал золото. Человек-Птица и я были просто парой детей, которые трахались и облажались.
За исключением, конечно, Человека-Птицы и меня, которые никогда никого не убивали. Если я был прав, то мистер Ха-Ха так и сделал.
Один из книжных шкафов в спальне был перевернут. Я поставил его вертикально и начал расставлять книги по полкам. В самом низу стопки лежал тот научный том, который я видел на его тумбочке, вместе с романом Брэдбери, который я сейчас читал. Я поднял его и посмотрел на обложку: воронка, заполняющаяся звездами. «Истоки Фэнтези и его место в Мировой Матрице» – какой заголовок. И юнгианские перспективы в придачу. Я заглянул в указатель, чтобы посмотреть, есть ли там что-нибудь об истории Джека и Бобового стебля. Оказалось, что так оно и было. Я попытался прочитать его, а потом просто отсканировал. Это было все, что я ненавидел в том, что я считал «унылым» академическим письмом, полным слов за пять долларов и замученного синтаксиса. Может быть, это интеллектуальная лень с моей стороны, а может быть, и нет.
Насколько я мог разобрать, автор этой конкретной главы говорил, что на самом деле было две истории о бобовом стебле: кровожадный оригинал и очищенная версия, которую дети получили в одобренных мамой Маленьких Золотых книжках и полнометражном мультфильме. Кровожадный оригинал раздвоился (вот одно из ваших слов за пять долларов) на два мифических потока, один темный, а другой светлый. Темный был связан с радостями грабежа и убийства (как в случае с Джеком, рубящим бобовый стебель, и гигантом, которого раздавили). Первый из них имел отношение к тому, что автор назвал «эпистемологией витгенштейновских религиозных верований», и если вы знаете, что это значит, даже если просто знаете, где искать ответ, вы лучший человек, чем я.
Я поставил книгу на полку, вышел из комнаты, затем снова вернулся, чтобы посмотреть на обложку. Внутри было полно скучной прозы, сложносочиненных предложений, которые не давали глазу покоя, но обложка была немного лирической, такой же совершенной в своем роде, как стихотворение Уильяма Карлоса Уильямса о красной тачке[123]: воронка, наполняющаяся звездами.
В понедельник я пошел навестить свою старую подругу миссис Сильвиус в офисе и спросил ее, могу ли я взять во вторник свой, положенный раз в семестр, день общественных работ. Она наклонилась ко мне через стол и заговорила тихим, доверительным голосом.
— Неужели я чувствую запах мальчика, который хочет прогуливать уроки? Я спрашиваю только потому, что студентов просят уведомить об этом по крайней мере за неделю до того, как они начнут свой рабочий день. Это не требование, Чарли, а серьезное предложение.
— Нет, это настоящая сделка, — сказал я, серьезно глядя ей в глаза. Это был полезный прием, когда я говорил неправду, которому я научился у Берти Берда. — Я собираюсь обойти торговцев в центре города и предложить им взять под опеку А.
— Взять под опеку? — миссис Сильвиус невольно заинтересовалась.
— Ну, обычно это опека над шоссе, я занимался этим с «Кей Клаб»[124], но я хочу пойти дальше. Заинтересовать владельцев магазинов «Возьми под опеку — Парк» — на самом деле у нас их шесть, вы знаете – и «Возьми под опеку–Подземный переход» — так многие из них в ужасном состоянии, это действительно позор — может быть, даже «Возьми под опеку – Пустырь», если я смогу убедить...
— Я понимаю, к чему ты клонишь -. Она схватила бланк и что-то нацарапала на нем. — Отнеси это своим учителям, получи разрешение от всех, верни мне. — И, когда я уходил: «Чарли? Я все еще чувствую запах прогула. Я чувствую этот запах на всем твоем теле.
Я не совсем лгал о своем проекте общественных работ, но я скрывал правду о том, что мне нужен был выходной в школе, чтобы сделать это. На пятом уроке я пошел в библиотеку, взял буклет «Молодежной палаты Соединенных Штатов»[125], в котором были перечислены все торговцы в центре города, и отправил электронное письмо, просто изменив приветствия и названия различных проектов по кураторству, которые я придумал. Это заняло полчаса, и у меня осталось двадцать минут до звонка, объявляющего о смене занятий. Я вернулся к столу и спросил мисс Норман, есть ли у нее «Сказки братьев Гримм». Настоящей книги в библиотеке не было, поэтому она вручила мне кидл[126] с наклейкой «СОБСТВЕННОСТЬ ХИЛЛВЬЮ ХАЙ Димо» на обороте и дала мне одноразовый код для загрузки книги.
Я не читал ни одной сказки, только пробежал глазами содержание и бегло прочитал введение. Я был заинтересован (но не совсем удивлен), обнаружив, что у большинства из тех, что я знал с детства, были более темные версии. Оригинал «Златовласки и трех медведей» был устной сказкой, которая существовала с 1500-х годов, и в ней не было маленькой девочки по имени Златовласка. Главной героиней была мерзкая старуха, которая вторглась в дом медведей, практически сломала все их дерьмо, а затем выпрыгнула из окна и убежала в лес, хихикая. «Румпельштильцхен»[127] был еще хуже. В версии, которую я смутно помнил, старый Румпель в гневе улетел, когда девушка, которой было поручено превратить солому в золото, угадала его имя. В версии сказки братьев Гримм 1857 года он уперся одной ногой в землю, схватился за другую и разорвал себя на части. Я подумал, что это история ужасов, достойная франшизы «Пила».
Шестым уроком был курс продолжительностью в один семестр под названием «Америка сегодня». Я понятия не имел, о чем говорил мистер Масенсик; я думал о притворстве. Как, например, карусель в «Чем-то Порочном»[128] была похожа на солнечные часы в той стране Иных. «Секрет моего долголетия», — сказал мистер Боудич. Джек украл золото у великана; мистер Боудич также украл золото у... кого? Или что? Великан? Какой-то демон из криминального чтива по имени Гогмагог?
123
«Красная тачка» — стихотворение американского поэта-модерниста и врача Уильяма Карлоса Уильямса (1883-1963). Стихотворение было первоначально опубликовано без названия и обозначалось как «XXII» как двадцать второе произведение в книге Уильямса «Весна и все» 1923 года, гибридном сборнике, который включал чередующиеся подборки стихов и прозы. Это одно из наиболее часто публикуемых стихотворений Уильямса, которое считается ярким примером имажинизма начала двадцатого века.
124
Key Club International, также называемый Key Club -международная сервисная организация для учащихся старших классов, с помощью которой они могут поучаствовать или организовать общественные работы.
125
Молодежная палата Соединенных Штатов, также известная как Jaycees, JCs или JCI USA, является организацией по обучению лидерству и общественной организацией для людей в возрасте от 18 до 40 лет.
127
«Румпельштильцхен» — сказка братьев Гримм о злом карлике, способном создавать золото из соломы, прядя её.