Я пробежал через высокие железные ворота, стоявшие приоткрытыми, и впервые Радар заколебалась, передние лапы на крошащейся бетонной плите, задние на улице. Я тоже остановился, чтобы перевести дыхание.
— Мне это тоже не нравится, девочка, но мы должны, так что давай!
Она пошла. Мы пробирались мимо покосившихся могильных плит. От разросшейся травы и чертополоха начал подниматься вечерний туман. В сорока ярдах впереди я видел забор из кованого железа. Он казался слишком высокой, чтобы забраться на него, даже если бы со мной не было собаки, но там были ворота.
Я споткнулся о надгробный камень и растянулся на земле. Я начал вставать, потом замер, сначала не веря тому, что вижу. Радар дико лаяла. Высохшая рука с пожелтевшей костью, просвечивающей сквозь разорванную кожу, появилась из земли. Она открывалась и закрывалась, захватывая и выпуская маленькие комки мокрой земли. Когда я видел такие вещи в фильмах ужасов, я просто смеялся и улюлюкал вместе со своими друзьями и хватал еще попкорна. Теперь мне было не до смеха. Я закричал... и рука услышала меня. Она повернулась ко мне, как гребаная тарелка радиолокатора, цепляясь за темнеющий воздух.
Я вскочил на ноги и побежал. Радар бежала рядом со мной, лая, рыча и оглядываясь через плечо. Я добрался до кладбищенских ворот. Они были заперты. Я отступил назад, опустил одно плечо и ударил по ним так, как когда-то бил линейных игроков соперника. Она задребезжала, но не поддалась. Лай Радар поднимался все выше, уже не «РОФ-РОФ-РОФ», а «ЯРК-ЯРК-ЯРК», как будто она тоже пыталась кричать.
Я оглянулся и увидел еще больше рук, появляющихся из земли, похожих на ужасные цветы с пальцами вместо лепестков. Сначала всего несколько, потом десятки. Может быть, сотни. И кое-что еще, кое-что похуже: скрежет ржавых петель. Склепы были готовы отдать своих мертвецов. Помню, я думал, что они хотят наказывать нарушителей границы – это и понятно, но это было нелепо.
Я снова ударил по воротам, вложив в него все свои силы. Замок сломался. Ворота распахнулись, и я полетел вперед, размахивая руками, пытаясь удержать равновесие. Я почти удержался, потом споткнулся обо что-то еще, может быть, о бордюрный камень, и упал на колени.
Я поднял глаза и увидел, что упал на Галлиен-роуд.
Я поднялся на ноги, колени болели, а штаны были порваны. Я оглянулся назад, на кладбище. За нами никто не гнался, но эти машущие руки были достаточно ужасными. Я подумал о том, какая сила потребуется, чтобы вскрыть крышки гробов и вцепиться когтями в землю. Насколько я знал, эмпизарианцы не заморачивались с гробами, может быть, они просто заворачивали своих мертвецов в саваны и считали, что это хорошо. Наземная станция засветилась голубым, как будто она была наэлектризована.
— БЕГИ! — крикнул я Радар. — БЕГИ!
Мы побежали к воротам. Мы бежали, спасая свои жизни.
Мы вышли на дорогу гораздо дальше от того места, где свернули, чтобы следовать по следам мистера Боудича, но я мог видеть внешние ворота в сгущающихся сумерках. Возможно, они был в полумиле впереди, может быть, чуть меньше. Я задыхался, и мои ноги отяжелели. Отчасти это было связано с тем, что мои штаны пропитались грязью и водой, когда я упал с пьедестала, но в основном это была простая усталость. Я занимался спортом всю свою школьную карьеру, но пропустил баскетбол – не только потому, что мне не нравился тренер Харкнесс, но и потому, что, учитывая мои габариты и вес, бег действительно не был моим коньком. Была причина, по которой я играл первым во время бейсбольного сезона; это была оборонительная позиция, требующая наименьшей скорости. Мне пришлось перейти на бег трусцой. Несмотря на то, что ворота, казалось, не приближались, это было лучшее, что я мог сделать, если не хотел забиться в судорогах и остановиться.
Затем Радар оглянулась через плечо и снова начала издавать этот высокий, испуганный лай. Я обернулся и увидел стаю ярких голубых огней, приближающихся к нам со стороны дворца. Должно быть, это были ночные солдаты. Я не стал тратить время на попытки убедить себя в обратном, просто снова ускорил шаг.
Мое дыхание входило и выходило из меня, каждый вдох и выдох были горячее предыдущего. Мое сердце бешено колотилось. Яркие пятна начали пульсировать перед моими глазами, расширяясь и сжимаясь. Я снова оглянулся и увидел, что синие огни стали ближе. И у них появились ноги. Это были мужчины, каждый из которых был окружен яростной синей аурой. Я еще не мог видеть их лиц, да и не хотел.
Я споткнулся о собственные глупые ноги, восстановил равновесие и побежал дальше. Наступила полная темнота, но ворота были более светлого оттенка серого, чем стена, и я мог видеть, что они были ближе. Если бы я мог продолжать бежать, я думал, у нас был бы шанс.
У меня в боку началось покалывание, сначала не очень сильное, потом оно начало затягиваться перерастая в боль. Боль пробежала по моей грудной клетке и просверлил подмышку. Мои волосы, мокрые и грязные, упали мне на лоб. Мой рюкзак с глухим стуком врезался мне в спину, такой большой балласт. Я снял его и бросил в гнездо из ежевики рядом со зданием с башенкой, окруженным столбами в красную и белую полоску и увенчанными каменными бабочками. Эти монархи все еще были целы, вероятно, потому что они были слишком высоко, чтобы добраться до них без лестниц.
Я снова споткнулся, на этот раз о пучок сбитых троллейбусных проводов, снова удержался и побежал дальше. Они приближались. Я подумал о револьвере 45-го калибра мистера Боудича, но даже если бы он сработал против этих призраков, их было слишком много.
Затем произошла удивительная вещь: внезапно мои легкие стали глубже, а боль в боку исчезла. Я никогда не бегал достаточно долго, чтобы почувствовать второе дыхание, но это случалось со мной несколько раз во время длительных велосипедных прогулок. Я знал, что это продлится недолго, но в этом и не было необходимости. Ворота были теперь всего в сотне ярдов впереди. Я рискнул еще раз оглянуться через плечо и увидел, что сияющий отряд ночных солдат перестал приближаться. Я повернулся лицом вперед и прибавил скорости, запрокинув голову, сжав руки в кулаки и качая ими, дыша глубже, чем когда-либо. Ярдов на тридцать или около того я даже оторвался от Радар. Затем она снова догнала меня и посмотрела на меня. Теперь на ее лице не было этой веселой ухмылки; ее уши были прижаты к черепу, а вокруг карих глаз виднелись белые кольца. Она выглядела испуганной.
Наконец-то ворота.
Я сделал последний глубокий вдох и закричал:
— ОТКРОЙТЕ ВО ИМЯ ЛИИ ИЗ ГАЛЛИЕНА!
Древний механизм под воротами со скрежетом ожил, затем сменился глубоким рокотом. Ворота задрожали и начали открываться по своей скрытой траектории. Но медленно. Я боялся, что слишком медленно. Смогут ли ночные солдаты покинуть город, если мы проскользнем через ворота? У меня была идея, что они не смогут, что их свирепые голубые ауры погаснут, и они рассыплются... или растают, как Злая Ведьма Запада.
На дюйм.
Два.
Я мог видеть крошечный кусочек внешнего мира, где были волки, но не было сияющих синих людей и гнилых рук, торчащих из кладбищенской земли.
Я оглянулся и впервые по-настоящему увидел их: двадцать или больше мужчин с темно-бордовыми губами цвета засохшей крови и пергаментно-бледными лицами. Они были одеты в свободные брюки и рубашки, которые странно напоминали армейскую форму. Этот голубой свет хлестал из их глаз, проливался вниз, покрывая их. У них были черты лица, как у обычных людей, но они были прозрачными. Я мог мельком разглядеть черепа под ними.
Они неслись на нас, оставляя за собой маленькие всплески голубого света, которые тускнели и гасли, но я не думал, что они успеют вовремя. Это должно было быть очень близко, но я думал, что мы собираемся сбежать.
Три дюйма.
Четыре.
О Боже, это было так медленно.
Затем раздался звук старомодного пожарного звонка — ЛЯЗГ-А-ЛЯЗГ-А–ЛЯЗГ — и группа синих людей-скелетов расступилась, десять или дюжина налево, а остальные направо. По Галлиен-роуд мчался электромобиль, похожий на гигантский гольф-кар или приземистый автобус под открытым небом. Впереди, двигая какой-то рычаг управления взад-вперед, стоял мужчина (я намеренно использую это слово) с седеющими волосами, падающими по обе стороны его отвратительного полупрозрачного лица. Он был худым и высоким. Другие столпились позади него, их голубые ауры накладывались друг на друга и капали на мокрый тротуар, как странная кровь. Водитель целился прямо в меня, намереваясь прижать меня к воротам. В конце концов, я не мог проскочить сквозь щель... но моя собака смогла.