Разве не было возможно, что Элден также избежал чистки – если это было то, что это было – и пробудил ужасного бога этого места от его долгого сна? Я подумал, что это самое правдоподобное из моих предположений, потому что Хейми сказал кое-что: «С тех пор, как Флайт Киллер вернулся из Темного Колодца».
Возможно, это просто дерьмовая легенда, но что, если это не так? Что, если брат Лии спустился в Темный Колодец (точно так же, как я спустился в другой темный колодец, чтобы попасть сюда) либо для того, чтобы избежать чистки, либо специально? Что, если бы он спустился как Элден и вернулся как Флайт Киллер? Возможно, бог Темного Колодца направлял его. Или, возможно, Элден был одержим этим богом, был тем богом. Ужасная мысль, но в ней был определенный смысл, основанный на том, как все – серые люди и целые народы – уничтожались, большинство из них медленно и мучительно.
Были вещи, которые не подходили, но многое подходило. И, как я уже сказал, это скоротало время.
Был один вопрос, на который я не мог найти ответа: что можно было с этим сделать?
Я немного узнал своих товарищей по заключению, но из-за того, что мы оставались запертыми в наших камерах, было невозможно развивать то, что вы бы назвали значимыми отношениями. Фремми и Стукс были комедийным дуэтом, хотя их больше забавляло их остроумие (или то, что за него выдавалось), чем кого-либо другого, включая меня. Домми был большим, но у него был этот кладбищенский кашель, который усиливался, когда он лежал. Другой чернокожий парень, Том, был намного меньше ростом. У него был фантастический певческий голос, но только Эрис могла уговорить его использовать его. В одной из его баллад рассказывалась история, которую я знал. Это была история маленькой девочке, которая пошла навестить свою бабушку только для того, чтобы найти волка, одетого в ночную рубашку бабушки. У «Красной шапочки», которую я помнил, был счастливый конец, но версия Тома заканчивалась мрачной рифмой: Она бежала, но была поймана, все ее усилия были напрасны.
В Дип Малине счастливые концовки, казалось, были в дефиците.
К третьему дню я начал понимать истинное значение слова «помешаться». Мои коллеги по подземелью, возможно, и были целыми, но они точно не были кандидатами в МЕНСА[211]. Джая казалась достаточно сообразительной, и был парень по имени Джека, который знал, казалось бы, неисчерпаемый запас загадок, но в остальном их разговор был бессвязной болтовней.
Я отжимался, чтобы кровь текла быстрее, и приседал, и бегал на месте.
— Посмотри на маленького принца, который выпендривается, — сказал однажды Глаз. Йота был говнюком, но, тем не менее, он мне понравился. В чем-то он напомнил мне моего давно ушедшего приятеля Берти Берда. Как и Человек-Птица, Йота был откровенен со своей дерьмовостью, и, кроме того, я всегда восхищался хорошими болтунами. Йота был не лучшим из тех, кого я когда-либо знал, но он был неплох, и, хотя я все еще был его основным недотепой, мне нравилось заводить его.
— Посмотри на это, Глаз, — сказал я и поднял руки ладонями вниз к груди. Мои колени ударили их. -— Давай посмотрим, как ты это сделаешь.
— И напрячь что-нибудь? Напрячь мышцы? Устроить себе разрыв? Тебе бы это понравилось, не так ли? Тогда ты мог бы убежать от меня, когда придет Прекрасная.
— Не собираюсь я убегать, — сказал я. — Тридцать один — это все, что будет. Флайт Киллеру нужны целые люди. Давай посмотрим, как ты это сделаешь! — Я поднял руки почти до уровня подбородка и продолжал хлопать ими по коленям. Мои эндорфины[212], несмотря на усталость, начали действовать. Во всяком случае, немного.
— Если ты продолжишь так делать, то разорвешь свою задницу надвое, — сказал Бернд. Он был самым старшим из нас, почти лысым. Те немногие волосы, что у него остались, были седыми.
Это заставило меня рассмеяться, и мне пришлось остановиться. Хейми лежал на своем тюфяке и посмеивался.
— Нас будет тридцать два, — сказал Глаз. — Если мы в ближайшее время не найдется еще один, тридцать второй станет Красная Молли. С ней нас будет тридцать два. Сука довольно скоро вернется из Крэтчи, и Флайт Киллер не захочет долго ждать своего развлечения.
— Только не она! — сказала Фремми.
— Никогда не говори «она»!» — воскликнул Стукс. У них были одинаковые встревоженные взгляды.
— Я постоянно говорю это. — Глаз снова вскочил на прутья своей камеры и начал трясти их. Это был его любимый вид упражнений. — Целая, не так ли? Хотя ее великая галопирующая мать упала с уродливого дерева и всю дорогу царапала свое гребаное лицо.
— Подожди, — сказал я. Мне пришла в голову ужасная идея. — Ты же не собираешься сказать мне, что ее мать...
— Хана, — сказал Хейми. — Та, кто охраняет солнечные часы и сокровищницу. Хотя, если ты добрался до солнечных часов, она, должно быть, отлынивает от работы. Флайт Киллеру это не понравится.
Я почти не думал об этом. То, что у Ханы была дочь, было удивительно для меня главным образом потому, что я не мог даже представить, кто переспал с ней, чтобы произвести на свет потомство.
— Красная Молли — это... ну, ты знаешь, великанша?
— Не такая, как ее мать, — сказал Аммит из коридора. — Но она большая. Она сходит с ума, чтобы повидаться со своими родственниками. Земля великанов, вы знаете. Она вернется и разорвет тебя, как щепку, если доберется до тебя. Не меня. Я убегу. Она медлительна. Вот чего Джеки не знает: я высокий, когда молод, и низкий, когда стар. Кто я такой?
— Свеча, — сказал Джека. — Это все знают, дурачок.
Я заговорил, не подумав.
— Вот идет свеча, чтобы осветить тебе путь в постель. Вот идет вертушка, чтобы отрубить тебе голову.
Тишина. Тогда Глаз сказал:
— Высокие боги, вы это когда-нибудь слышали?
— Я не знаю. Я думаю, что моя мать часто говорила мне это, когда я был маленьким.
— Значит, твоя мать была странной женщиной. Никогда больше так не говори, это плохая рифма.
Идя по сырому и мокрому коридору Дип Малин, Домми начал кашлять. И кашель. И кашель.
Два или три дня спустя – здесь можно только гадать; время в подземелье шло незаметно — Перси пришел, чтобы подать нам завтрак, и на этот раз это действительно был завтрак: сосиски, перетянутые толстыми нитками. Девять или десять в ряд. Я схватил свои на лету. Хейми оставил свои лежать на грязном полу, затем поднял их и вяло отряхнул грязь со связки. Он некоторое время смотрел на нее, потом снова уронил. Было ужасное сходство с тем, как вела себя Радар, когда была старой и умирающей. Он вернулся на свой тюфяк, подтянул колени к груди и отвернулся к стене. Напротив нас Ай сидел на корточках у решетки своей камеры и грыз бечевку с упаковки посередине, двигаясь взад-вперед, как будто он пожирал кукурузный початок. Его борода блестела от жира вокруг рта.
— Давай, Хейми, — сказал я. -Попробуй съесть только одну.
— Если он не хочет, бросьте это сюда, — сказал Стукс.
— Мы позаботимся об этом в два раза быстрее, — сказал Фремми.
Хейми повернулся, сел и положил связку сосисок себе на колени. Он посмотрел на меня.
— А я должен это делать?
— Тебе же лучше, Бесполезный, — сказал Глаз. Он уже расправился с двумя сосисками, с двух концов. — Ты знаешь, что это значит, когда мы получаем это.
Остатки тепла, которые могли быть у сосисок, исчезли, а сердцевины остались сырыми. Я вспомнил историю, которую прочитал в Интернете, о парне, который обратился в больницу с жалобами на боли в животе. Рентген показал, что у него в кишечнике был огромный солитер. От употребления недоваренного мяса, говорилось в статье. Я попытался забыть об этом (на самом деле это было невозможно) и начал есть. Я хорошо представлял, что означают сосиски на завтрак: время играть, все впереди.
Перси развернулся обратно по коридору. Я еще раз поблагодарил его. Он остановился и поманил меня одной расплавленной рукой. Я пошел к решетке. Хриплым шепотом из слезинки, которая теперь была его ртом, он сказал:
— Онт ошер эйр!
Я покачал головой.
— Я не понимаю…
— Онт ошер эйр!
Затем он попятился, таща за собой свою пустую тележку. Дверь закрылась. Засовы захлопнулись. Я повернулся к Хейми. Он расправился с одной сосиской, откусил вторую, подавился и выплюнул ее себе в руку. Он встал и выбросил ее в нашу выгребную яму.
— Я не знаю, что он пытался мне сказать, — сказал я.
Хейми взял нашу жестяную кружку для питья и потер ее об остатки своей рубашки, как человек, полирующий яблоко. Затем он сел на свой тюфяк.
— Иди сюда -. Он похлопал по одеялу. Я сел рядом с ним. — Теперь стой спокойно.
211
Менса (лат. Mensa «стол») — крупнейшая, старейшая и самая известная организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта. Это некоммерческая организация, открытая для всех, кто сдал стандартизованные тесты IQ лучше, чем 98 % населения. Тест должен сдаваться в присутствии наблюдателей. Организация имеет национальные группы в 50 странах мира, а количество членов превышает 120 тысяч человек из примерно 100 стран
212
Эндорфины (эндогенные (др.-греч. ἐνδογενής «рождённый внутри») + морфины (от имени древнегреческого бога Морфея (др.-греч. Μορφεύς «формирующий (сны))) — группа полипептидных химических соединений, по способу действия сходных с опиатами (морфиноподобными соединениями), которые естественным путём вырабатываются в нейронах головного мозга и обладают способностью уменьшать боль, аналогично опиатам, и влиять на эмоциональное состояние.