– Кто такие? А ну живо разошлись по домам! – Несмотря на творившееся в душе голос звучал твёрдо и сурово, он не допускал возражений и пререканий.
«Люди» разом, как по команде развернулись к патрульным. Тут же по улице пронёсся порыв ветра, сбившего пламя с факелов. На чёрных силуэтах «людей» зажглись красные угольки глаз. Патрульные судорожно, со скрежетом, рванули мечи из ножен, но кровавоглазые тени стремительными бросками оказались рядом, белейшие клыки, острые как иглы, отразили свет святых символов, неярко сияющих на броне, и … спустя пару мгновений всё было кончено. На притихшей и погружённой в темноту улице распластались тела патрульных в чуть светящейся броне, а к ним, как присосавшиеся пиявки, приникли чёрные тени. Лишь у истерзанного тела старого патрульного, привалившегося к стене дома, лежали две кучки серого праха.
Конрад с Вероникой всё так же невесомо переносились через проулки и большие улицы. Им не было дела до армии нежити, ведь каждый солдат в ней знал своё место и дело. К следующей ночи численность этой вампиров и их слуг увеличится почти вдвое, главное сейчас другое дело, без которого эта атака теряла смысл.
Мужчина и следовавшая за его плечом серебряной тенью девушка остановились на краю большой площади, ярко освещенной светом многочисленных факелов и сиянием, исходившим от храма в центре.
Десять патрулей по десять человек несли службу на площади, чтобы никакой враг не смел и близко подступить к святыне.
Конрад замер на минуту, собираясь с силами. Маска сильнее прижалась к лицу, будто врастая в плоть. По лбу растеклось жжение, вампир почувствовал, как рассыпается прахом его кожа и кость черепа соприкасается с костью маски.
– Умрите! – разнеслось над площадью, и два патруля рухнули, как марионетки, которым обрезали ниточки. Такова была власть Дома Мортис. Вероника выхватила парные кинжалы, Конрад – ятаган и спрыгнули с крыши на площадь.
Мужчина призвал силу Дома Калиги. От фигур вампиров потёк туман, поднимаясь всё выше. Стража кинулась на нежить, стараясь успеть до того момента, как белая хмарь накроет их с головой. Засияла магические письмена на маске Конрада и рыцари, бегущие первыми, вспыхнули пламенем. А потом взорвались, и их горящая кровь шрапнелью посекла товарищей. Разорванные трупы тут же собрались в жутких отродий, многоруких, многоглазых. Они кидались на патрульных, вцеплялись ртами, впивались когтями, множа число трупов. У ещё живых конечности лишались костей, обращаясь в желе. Плоть смертных подчинялась повелевающему способностями Дома Виты. Подвластное Дому Белии вороньё и летучие мыши бросались из тьмы небес, вырывая глаза, разрывая щёки, ноздри, губы.
Туман поднялся выше головы, лишь у снежно-белого храма разгоняемый свечением. Оставив патрульных сражаться с призраками, мертвецами и самими с собой, мужчина и девушка проскользнули к святыне, прошуршали одеждами на ступенях и вошли внутрь. Негромко хлопнула створка высокой храмовой двери, отсекая приглушенные туманом звуки.
Вероника скорчилась, зашипела, затравленно озираясь под высокими сводами церкви, но твёрдая рука Конрада, обнявшая её за плечи, успокоила и ободрила. Вгрызающаяся и пожирающая заживо боль отступила, замерев на границе сознания. Она застонала, прикрыла рукой глаза от яркого света. Ей казалось, что он исходит отовсюду. И вновь по воле Конрада тьма укутала их покровом, неся отдых взгляду.
Мужчина, почти волоча за собой Веронику, направился к алтарю. У его подножия на коленях стоял толстый человечек в епископской мантии и молился. Его фанатично блестевшие глаза были устремлены на высокий крест, а полные губы беззвучно повторяли молитву, повторяли раз за разом, снова и снова, приходя в экстаз от её строчек, находя упоение лишь в этом рабском служении. Но вдруг человечек поперхнулся словом, судорожно обернулся на лёгкие шаги и резко встал на ноги. Он метнулся к золотому колокольчику, стоявшему на белоснежной поверхности алтаря, но трясущиеся пальцы не смогли его удержать, и звоночек выпал из рук. Колокольчик покатился по ступеням алтаря, жалобно позвякивая. Но, тем не менее, свою миссию он выполнил.
Из небольшой дверцы за алтарём, не спеша, выступил статный рыцарь в сверкающих доспехах. В руках он держал такой же нестерпимо блистающий меч с простой рукояткой, выполненной в виде креста.