Напившись, Кренг отбросил в сторону труп и облизал окровавленную руку. Затем он подошёл к воротам, Копьём Праха разнёс толстый брус, запиравший их, и легонько толкнул тяжёлые створки.
В довольно широкую щель прошли рыцарь с оборотнем. Стараясь не наступать в лужи крови, они подошли к вампиру.
– А ты маньяк, – тихо произнёс Мрак.
– Чужие слабости надо уважать! – понарошку обиделся Кренг. – Ну что, пошли в замок, или вы этих хоронить собираетесь? Нет? Тогда догоняйте.
Мрак отвернулся от тел. «Один моб убил других. Почему меня это должно волновать? Я бы сам поступил так же. Упырь ведёт себя как типичный Игрок – если можно убить, то почему бы это не сделать? Друг – хорошо, а экспа – лучше.»
Мрак с Люком не торопясь пошли за вампиром. Тот унёсся вперёд и отдался своей природе. Несмотря на обилие замковых коридоров потерять след вампира было сложно. Распростертые тела обитателей крепости указывали дорогу так же надёжно, как и доносящиеся порою впереди крики. И хоть оборотень не видел лица рыцаря, но с каждым найденным трупом он чувствовал всё большое напряжение, исходящее от Перерождённого. Наткнувшись на разорванную молоденькую служанку, Мрак встал как вкопанный. Лицо её осталось нетронутым, с парочкой бордовых капелек на щеке. А вот тело было выпотрошено, кишки тянулись за угол, словно вампир ещё некоторое время волок её за собой за внутренности. Латные перчатки со скрежетом сжались в кулаки.
– Ну всё. Хватит.
И он попёр вперёд, ускоряя шаг.
Люк быстро догнал его и дёрнул за наплечник.
– Стой! Что-то не так. Что-то изменилось. Слушай.
Рыцарь засопел, но замер и прислушался. Тишина. Утихли стоны, крики, дикий рык, топот ног, лязг доспехов и оружия. Коротко переглянулся с оборотнем и рванул бегом. Люк бежал рядом, изменяясь на ходу.
Незадолго до этого сытый вампир расслабленно шёл по коридору, нехотя раздавая смертельные оплеухи людям, имевшим глупость бежать ему навстречу. Сначала Кренг старался разнообразить методы умерщвления, но на тридцатом человеке его фантазия иссякла, а ближе к пятидесятому ему просто всё это надоело. Уточнив местоположение герцога, он устроил резню среди кухонной прислуги, немного развлёкся, но поймал себя на мысли, что пресытился кровью и решил двигаться к цели не отвлекаясь. Теперь он отвешивал каждому встречавшемуся по одному удару – выживет, так выживет, а нет, что ж – бывают в жизни огорченья!
И вот, когда поток желающий встретить смерть иссяк, Кренг увидел впереди одинокую фигуру. Это была молоденькая девушка, в ослепительно белом платье. Она стояла, скромно потупив глаза, и чуть наклонив к левому плечу голову. Девушка держала в руках белый тюльпан. Заметив вампира, она повернулась к нему, откинула непослушный золотой локон с глаза и мило улыбнулась. Казалось, её робкая улыбка осветила полутёмный коридор. Кренг замер, глядя на это чудо во все глаза. Он в жизни не видел большей красоты. А девушка улыбнулась более смело, как будто нашла того, кого она давно искала, и направилась к вампиру.
С первым же её шагом тюльпан засветился неярким белым светом, разгораясь всё ярче и ярче. Кренг тоже двинулся к девушке, протянув навстречу руки… И как только он попал в круг света цветка, его плоть стала истлевать. Обнажились мышцы, а на руках проступили белые фаланги пальцев. Свет почти уничтожил кости предплечья и начал разъедать кожу лица, когда из-за поворота коридора вылетел рыцарь в чёрных шипастых доспехах.
Рыцарь застыл, фламберг ткнулся остриём в пол.
«Как она красива, божественно прекрасна. Но свет так ярок… Надо закрыть его, он мешает рассмотреть ангела. Закрою маревом, оно у меня смешано с тьмой, как раз. Смогу смотреть на неё как через закопчённое стекло на солнечное затмение.»
Чёрное Марево стеной заколыхалось перед Мраком, приглушая свет, а вместе с ним и наваждение. Рыцарь увидел состояние бредущего к девушке вампира и свою оплавленную броню, будто пластикового солдатика провели над пламенем. Мрак рванул вперёд.
При сближении, не смотря за защиту Марева, в сиянии цветка антрацитовая броня зашипела и запузырилась, курясь лёгким дымком, но Мрак, не останавливаясь, преодолел пятно света, окружавшее фигуру девушки, и рубанул мечом по шее. В её глазах успели отразиться обида и непонимание, а затем голова слетела с плеч, отскочила от стены и покатилась по коридору. Обезглавленное тело постояло секунду, заливая белоснежное платье потоками крови, и рухнуло на пол. Свет тюльпана, чьи лепестки стали в красных пятнышках, померк. Коридор снова стал тёмным и неуютным, освещаемым лишь слабым светом чадящих факелов.