Марк Бернес. Журавли…[180]
Прозвучали последние ноты. В зале тишина. Я оглянулся на своих – они какие то растерянные. Смотрю в зал. Все такая же тишина. Но что-то в зале не так. И тут понимаю – весь зал стоит! Тут я почувствовал, что сейчас сам не выдержу. И так глаза на мокром месте. Тогда я просто поклонился залу. Краем глаза увидел такой же поклон девочек на бэк-вокале.
И только тут, вначале робко, а потом все громче и громче пошли аплодисменты.
Я очень боялся, что в исполнении иностранца песня будет воспринята не так. Но, все же получилось. И будут "Журавли" звучать здесь. Так должно быть. И будет.
– Спасибо вам.
И пошел со сцены. Все было сказано.
Я думал, что эта история так и закончится. Однако на выходе из гостиницы возникла какая то суета у охранников. Оказалось к нам попытались пройти наши знакомые из Александровского сада. Попросил пропустить.
Парочка знакомцев подошла к нам, и тот, кто обвинял нас в театральщине вдруг поклонился немного на японский манер, и заговорил.
– Прости парень, что так все получилось, но мы не могли тебя отпустить просто так. Мы пришли просить прощения за тот разговор в Александровском. Мы были не правы. А за эту песню за нами еще и должок.
– Я все понял еще там. И не держу на вас обиду.
– Вот я говорил тебе, что парень, сочинивший такую песню должен все правильно понять. Прими и мои извинения. И вот, если вдруг тебе понадобится помощь, обращайся, чем смогу.
Мужчина протянул мне визитку. Вслед за ним и второй проделал то же.
– И мою возьми. В жизни всякое бывает, а мы еще кое-что можем.
– Спасибо.
Я взял визитки и не глядя засунул их в карман.
– Завтра мы будем уже в Санкт Петербурге. Оттуда домой. Мы будем помнить Россию.
– И приезжайте к нам еще. Автора "Журавлей" у нас всегда примут. Да и остальные твои песни понравились. Первый раз слышали такие песни сочиненные иностранцем на русском языке.
Мало кто знает предисторию песни. А она этого заслуживает. Поэтому привожу ее здесь.
7 родных братьев Газдановых не вернулись с войны. Они погибли защищая Москву и Севастополь, в боях за Новороссийск и Киев. Седьмой погиб под Берлином. От третьей похоронки умерла мать, от седьмой не выдержало сердце отца… В 1963 году в родном селе Дзуарикау (в дословном переводе «селение святых») в Северной Осетии установили обелиск, в виде матери и 7-ми улетающих птиц. Через некоторое время памятник посетил Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение на родном аварском языке. Друг и однокурсник Гамзатова по литинституту Наум Гребнёв перевел это стихотворение на русский язык. Потом стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу. Марк Аркадьевич обратился к Яну Френкелю с просьбой сочинить музыку. Через 2 месяца был готов вокализ. Марк Бернес после того как услышал музыку стал торопить всех, т. к. чувствовал, что времени осталось мало. Он хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. 8 июля 1969 года сын отвёз Марка в студию, где с одного раза удалось записать песню. 16 августа Марка Бернеса не стало. Эта запись оказалась последней в его жизни.
Дополнение. Не в заслугу советскому агитпропу.
Позже была придумана версия, что Гамзатов написал эти стихи посетив Японию и увидев там усыпанный бумажными журавликами памятник жертвам войны. Трогательная, но придуманная история.
…
На этом мы расстались. В Питер отправлялись поездом. Все равно надо было вести много оборудования. А поездом удобно, ночью выспался, утром уже на месте.
Разместили нас поистине в историческом месте. В гостинице Англетер. Конечно место превосходное, центр, из окон Исакий виден, но репутация… Здесь умер Джон Юз (Тот самый, чья Юзовка, нынешний Донецк), покончил с жизнью Есенин (В петлю слазил в Англетере, помните?).
Последнее выступление в Москве конечно сыграло свою роль. Местный куратор показал мне статью из музыкального сетевого журнала.
Pitchfork
Вчера состоялось последнее выступление в Москве известных групп "Банда" (еще известная как "Желтая субмарина") и "Корона".
Многие у нас свысока относятся к корейской эстраде. Мол, это просто аэробика под музыку, и вообще повертели попками и все искусство.