— Как это связано с твоим долгом?
— Нет никакого долга, — отрезает Рустам. — Люди из моего прошлого считают, будто способны требовать от меня что-то. Джеро один из них. Но вообще стервятников слетелось много. Часть из них я уже успокоил.
— Почему звучит как «упокоил»? — замечаю глухо.
— Я допустил ошибку, когда разрешил тебя похитить.
— Ты не разрешал, — нервно мотаю головой. — Ты не виноват…
— Виноват, — обрывает твердо. — Буду исправлять. Слишком много просчетов. Я не имею права на такие ошибки. Особенно сейчас, когда начинается настоящая война кланов и на сцене появляются новые игроки.
— Ты про людей из Азии?
— Да, — подтверждает мрачно. — Им оказалось мало Японии, желают завоевать новую территорию, уже давно засылают к нам своих людей, теперь и вовсе нанесли удар.
— Ясно, — судорожно выдыхаю. — Только все равно непонятно, что именно они хотят получить от тебя.
— Пойдем, — говорит Рустам, поднимается с кровати.
— Это вещь? — следую за ним. — Предмет?
— Сейчас поймешь.
Темный коридор приводит нас в просторную комнату без окон. Стены выкрашены в бордовый цвет. Черный пол и черный потолок создают такой мрачный эффект, что кажется будто попадаешь в коробку. Подсветка вверху и внизу создает мерцание повсюду. Сразу замечаю три возвышения в самом центре. Подхожу ближе и рассматриваю. Справа — меч, которым недавно орудовал Рустам. Слева — тоже меч. Однако выглядит он иначе, вроде и похож, отличаются лишь незначительные детали, только при взгляде на это оружие чувствую неясную тревогу. Посередине ничего не обнаруживаю. Пусто. Только кроваво-красная бархатная подушка.
— Здесь чего-то не хватает? — спрашиваю.
— Абсолютный баланс, — отвечает Рустам, подходит к своему мечу, накрывает рукоять пальцами, сжимает, а я не могу отвести взгляда от его раны, точнее от перебинтованной руки, сквозь белые полосы просачивается кровь, и мое сердце невольно сжимается.
Я чувствую эту боль остро. Явно. Как свою собственную. А еще мне кажется, Рустама сумели ранить лишь по той причине, что я была рядом. Я его единственная слабость.
— Бред, — отрывисто бросает он.
— Ты о чем?
— О твоих мыслях, — перехватывает мой взгляд и усмехается. — Я знаю, почему пропустил тот удар, и ты здесь совершенно не виновата.
— Откуда ты… — начинаю и замолкаю.
Он знает. Всегда. Ничего нельзя скрыть.
— Катана, — продолжает Рустам. — Японский меч. Ходили слухи, таким лезвием можно и танк разрубить на куски, человека и вовсе порезать легче, чем масло. Нарубишь на куски, сам не заметишь. Быстро. Точно. Четко.
— Ужас, — выдыхаю судорожно.
— Мой меч создал Масамунэ, — впервые отмечаю в его голосе некое благоговение. — Это оружие отличается особой прочностью. Перепутать мастера невозможно. Ему даже не было необходимость подписывать свои работы. Такой клинок нереально подделать.
— В чем секрет?
— Технология плавления стали, — отвечает, выпуская рукоять, ведет ладонью над лезвием, не дотрагивается, скользит по воздуху. — Никто так и не сумел повторить. Настоящий творец вкладывает душу. Искру, которую не заменить. Оживляет сталь.
Я тоже заношу ладонь над клинком, повторяю путь, который проделал Рустам.
— Чувствуешь? — хрипло спрашивает он.
— Тепло, — тихо замечаю я.
— Ты бы могла овладеть этим оружием гораздо лучше, чем я.
— Шутишь? — смешок вырывается из горла.
— Меч Масамунэ сильнее всего раскрывает потенциал тех людей, что обладают высокой нравственностью, — произносит ровно. — Как ты можешь догадаться, я не вполне для него подхожу. Есть над чем работать и что развивать.
— Но разве не он должен подходить тебе? — удивляюсь.
— Оружие выбирает нас, — говорит Рустам. — Но я не могу пользоваться тем мечом, который мне действительно подходит.
— Почему?
Мужчина отступает и приближается к тому мечу, который расположен слева. Не касается его, не сжимает рукоять, однако мое сердце пропускает удар и обрывается, гулко бьется о ребра. Дурное предчувствие накрывает сознание, вселяя иррациональный страх.
— Меч Мурамаса, — мрачно заключает Рустам. — Меч, пробуждающий дикую жажду крови. Прочный. Острый. Этот клинок не вернется в ножны, пока не изведает вкус плоти, и не важно чья плоть ему попадется: врага или собственного хозяина. Такой меч наш учитель подарил Джеро, посчитал, он способен контролировать порывы, пробужденные подобным даром.