АНДРЕЙКИН
Подводник?
ПЕТРОВ
Так точно.
АНДРЕЙКИН
Ну, это, тем более, всё объясняет.
ПЕТРОВ
Что объясняет?
АНДРЕЙКИН
Вашу привычку рано вставать. Военный человек. Распорядок дня, режим и всё такое.
ПЕТРОВ
Пожалуй. Но дело не в этом. Точнее, не только в этом. Я, дорогой Семён Семёнович, влюбился в море совсем юнцом. Можно сказать ребёнком…
АНДРЕЙКИН
Так, вы выросли на море?
ПЕТРОВ
Отнюдь. Я вырос на материке. Можно сказать, в центральной его части. Но меня всегда, сколько себя помню, влекла эта стихия. Ночами, под одеялом с фонариком, я зачитывался приключенческими романами. Я читал про моряков и пиратов. Про дальние страны и необитаемые острова и мечтал, когда-нибудь, сам стать настоящим морским волком.
АНДРЕЙКИН
И мечта сбылась.
ПЕТРОВ
Да. Впервые, я увидел море, когда мне было тринадцать… или четырнадцать… или, даже, пятнадцать. Нужно посчитать. А, в прочем, зачем? Это же не важно, в конце концов. Да, не очень важно. Зато, я очень хорошо помню, как это было. Летом, на каникулах, я приехал отдыхать к своему приятелю в небольшой приморский городок. Это было моё первое самостоятельное путешествие. Один, без родителей. На целых два месяца. Представляете себе, эту свободу? Поезд приходил рано утром и я, помню, задолго до его прибытия, уже смотрел в окно. Товарищ меня встретил на вокзале, и я попросил его сразу отвести меня к морю. Он предлагал, сначала зайти домой, оставить вещи и так далее, ну, вы понимаете. Но, я хотел увидеть то, ради чего я ехал – море. И мы пошли. А идти нужно было прилично. Наверное, пару километров или больше. По широкому такому бульвару, заросшему каштанами и грецкими орехами. Каштаны у нас, конечно, росли, но орехи… это, тоже, было удивительно. И, вы знаете, я не шёл. Я летел. Летел навстречу своей мечте.
АНДРЕЙКИН
Ожидания оправдались?
ПЕТРОВ
Более чем. Мы вышли на крутой такой берег. Там бульвар переходил в длинную лестницу, которая спускалась на городской пляж. И оттуда открывался вид на море. Я помню, что отошёл в сторонку и сел на землю. У меня, просто, подкосились ноги от этой красоты. Сидел и смотрел, как заворожённый. Справа был виден небольшой кусочек порта, слева пирс и, где-то, очень далеко, корабли, стоявшие на рейде.
АНДРЕЙКИН
Белые?
ПЕТРОВ
Почему белые? Разные.
АНДРЕЙКИН
Ну да. И это определило вашу судьбу.
ПЕТРОВ
Возможно.
АНДРЕЙКИН
Рассвет над морем. Это чудесно.
ПЕТРОВ
Да, чудесно.
АНДРЕЙКИН
И, каждый раз, просыпаясь рано утром, вы видели этот рассвет.
ПЕТРОВ
Нет. Этот рассвет я видел только однажды. Потом были другие. Каждый прекрасный, в своём роде. Но этот, только однажды.
АНДРЕЙКИН
И, поэтому вы всегда встаёте рано?
ПЕТРОВ
Нет, не поэтому. То лето на море, я запомнил на всю жизнь. Там, у нас, сложилась очень весёлая компания. В основном, ребята все были старше меня, лет на пять. Мы рыбачили, купались, загорали и, даже выпивали. Да, мы пили пиво. Это отдельная история. Что бы купить пиво, в те времена, нужно было занять очередь с утра и ждать завоза. Желающих насладиться прохладным нектаром в жарком приморском городе, было достаточно, и пиво расходилось мгновенно. Так что, кто не успел, тот опоздал, как говорится. В качестве тары мы использовали странную такую штуковину. Можете себе представить, две мойки из нержавейки, спаянные между собой. Одно сливное отверстие было заварено, а к другому приделано такое горлышко с крышкой. Мы приходили в пивную с этим монстром, в котором умещалось сорок восемь литров и женщина, которая отпускала пиво, наполняла его при помощи трёхлитровых банок, чтобы не ошибиться и не налить лишнего. Это было смешно. Да, это было смешно. Эта штуковина не проходила в окошко. И мы заносили её через дверь.
АНДРЕЙКИН
И поэтому, вы привыкли вставать рано?
ПЕТРОВ
Думаю, нет. Хотя… всё возможно. Компания у нас была замечательная, я говорил. В основном ребята, но были и девчонки. И там, вы не поверите…
АНДРЕЙКИН
Вы стали мужчиной.
ПЕТРОВ
С чего вы взяли?
АНДРЕЙКИН
Просто предположил.
ПЕТРОВ
Очень смелое предположение, Семён Семёнович.
АНДРЕЙКИН
Простите, если я вторгся в интимную зону ваших воспоминаний, Андрей Андреевич.
ПЕТРОВ