- Ага! - Вельможа рад придраться.-
Он нас надул! Каков наглец!
Эй, люди, надо разобраться:
Он грелся у костра, кузнец! -
С решеньем судьи поспешили,
Единогласно порешили:
«Обманом выиграл кузнец,
И не пойдет он под венец».
Кузнец обиженный - к Усубу.
А тот:
- Шельмуют судьи грубо!
Но потерпи, и в свой черед
Над кривдой правда верх возьмет. …-
Однажды
Ехал царь с охоты,
Его печалили заботы;
Удача обошла его:
Ни лис, ни туров - ничего.
Окрестность лаем оглашала
Большая свора гончих псов,
Поодаль свита поспешала
И сотня дюжих молодцов.
С утра в седле без передышки -
Все люди выбились из сил.
Усуб их ждал в лесном домишке
И на жаркое пригласил.
Усуб готовил не по книгам:
Кинжал брусочком наточил,
Разделал тушу лани мигом,
Добавил соли, поперчил,
Корицу всыпал, лук зеленый,
Залил лесной водой студеной,
Занес на крышу чан - и вот
Воздвиг его на дымоход.
А в доме, чтоб огонь не чах,
Охапку бросил дров в очаг.
Царь ждет…
Проходит час и два,
А мясо теплое едва.
Царь в нетерпенье:
- Что ж такое!
Да где, Усуб, твое жаркое?!
Я целый день не ел, не пил,
Ты что же, про меня забыл?!
- О, властелин! - при всем народе
Сказал Усуб. -
Взгляни, вон там
Чан греется на дымоходе.
Поспеет мясо - я подам. -
Царь рассердился:
- Что за шутки!
Давно ли глупым стал таким?
Лишь тот, кто не в своем рассудке,
На крышу ставит чан с жарким.
И слыхано ль такое дело -
Смотри, несдобровать тебе, -
Чтоб пламя в очаге горело,
А мясо стыло на трубе!
- А слыхано ли, царь, - доныне
Такого не было вовек! -
Чтоб от костра в горах -
В долине,
Вдали согрелся человек?! -
Вельможа сник, притихли гости,
Лишь ворон каркал на суку…
Царь прикусил
Губу от злости
И грозно глянул на слугу.
Он наказать Усуба рад бы,
Но видит - не уйти от правды,
И, в гневе побелен как мел,
Устроить свадьбу повелел.
3
На площадь у ворот старинных
Сошелся люд со всех сторон.
Под златотканым балдахином
Стоит в рубинах царский трон.
По чину занимая ложи,
Сверкают перстнями вельможи,
В сторонке -
В арках, у ворот -
Толпится и шумит народ.
Борцы по пояс обнажились,
Являя силу, красоту,
И, как всегда, бойцы разбились
На богачей и бедноту.
Вот из рядов вельмож один
Чванливый вышел исполин:
Как грабли руки,
Грудь крепка,
И шея, словно у быка.
Кто с ним осмелится сравниться?
Ну кто, скажите, наконец?
И вышел с богачом сразиться
Вода, известный нам кузнец.
Два исполина, два титана,
Два загорелых великана
На голубом ковре сошлись;
Как корни,
Руки их сплелись.
Они друг друга гнули грозно,
И в напряженной тишине
Кузнец вдруг ахнул,
Взвился в воздух
И оказался на спине.
Борец от знати -
Мощный, хваткий…
Смеялись богачи: «Ха, ха!»,
Когда он бросил на лопатки
И гончара; и пастуха.
Но вот пред знатью, бедняками,
Улыбку затаив у губ,
Играя мощно кулаками,
Вперед шагнул храбрец Усуб.
Схватился с богачом не в шутку -
Под небо поднял на минутку,
Потряс, входя в бойцовский раж,
И шлепнул оземь, как лаваш.[6]
Народ кричит.
Царь словно замер.
На бой выходит сын судьи,
Вращая мутными глазами
И плечи выпятив свои.
Но миг - и пал он на лопатки,
Лишь ноги кверху, как рогатки.
Все - пекарь, знахарь, лесоруб -
Кричат: - Да славится Усуб!…
Слабы они в коленках оба!… -
В роскошных ложах
Плещет злоба.
Царь не стерпел и сгоряча
На площадь вызвал палача.
Но на ухо визирь: - Меж нами,
Зачем, о, царь,
Лить масло в пламя!
Ты пореши наоборот,
Пускай утешится народ.
Всё в наших силах!
Может статься,
Найдем причины расквитаться.
Покуда с казнью подожди,
Покуда щедро награди. -
Владыка заскрипел зубами:
- Считаться с подлыми рабами! -
Но спорить с визирем не стал,
Перстом глашатая позвал.
Глашатай,
Высясь над толпою,