— А что такого? — не понимает Правша.
— А не знаешь что ли олух, что этот знак со Змеем Горынычем ассоциируется?
— В душе не в курсе был, — ужасается ремесленник, — думал, что это просто солнце…
— Вот, а получается пропаганда и оправдания насилия, которое сей змей несёт на нашу землю!
Сидит дома Правша, последнюю корочку без масла доедает, думу думает, во что коников рядить. С краской-то проще было. Думал-дума, получается, что ни нарисуй — все супротив царя-батюшки-ампиратора получается. Чтоб такого нарубить, чтоб и красиво и не о политике? И вдруг его осенило. В нашем березняки от чего не зарекаются? Вот!
Сидит на базаре Правша, соломинку жуёт, солнышку улыбается. Люди идут на странных конников смотрят, дети правда ручки не тянут, зато иностранцы рты раззявив кошели свои открывают не задумываясь. Кони стоят все в наколках. Ремесленник прямо тушью каракатицы на дереве наколки изобразил. Товар спросом пользуется. Правша на голове волосы рвет от радости, и клянет себя, что раньше до этого не додумался. И тут перед ним опять возникают дружинники и боярин из канцелярии.
— Сейчас-то за что? — чуть не плачет ремесленник.
— За пропаганду СУЕ.
— Чего всуе?
— Тю, — ухмыльнулся боярин, — сам пропагандирует и сам не знает что. СУЕ — ссыльным закон един.
Забрали у Правши и этих коников. Сплюнул парень, да пошел подмастерьем к мастеру Козьме, кой шкафы делает. Не выгодно конечно, зато сытно и своей головой думать не надо.