«Ты не сбежишь от себя самой, Ирен», – говорило полупрозрачное отражение по ту сторону большого и круглого окна кабинета миссис Игл.
Совершенно незапланированный стук в дверь внезапно прервал ежедневный диалог миссис Игл с отражением.
– Миссис Игл, к вам пришёл мистер Манн, модельер, – сказала круглая голова секретаря, показавшаяся из-за кабинетной двери. – Он просит аудиенции с вами.
– Я не ждала сегодня посетителей, – сказала миссис Игл, абсолютно не настроенная на разговор после прерванного диалога с нелюбимым, но родным отражением.
– Да, мэм, но он очень просит, – продолжала выклянчивать беседу пухлая голова маленького секретаря.
– Какая срочная надобность разговора могла у кого-то возникнуть, да ещё и в разгар рабочего дня?! – сказала миссис Игл. – Но если уж это вопрос жизни и смерти для этого мистера Как-его-там, то пускай на коленях он умоляет о встречи со мной.
– Желание дамы – закон! – сказал громкий голос молодого мужчины в усах и сером пальто, протиснувшись сквозь узкую щель дверного проёма кабинета.
Секретарь незаметно прикрыл за мистером Как-его-там дверь и тихо удалился, чтобы избежать мысленных подзатыльников от миссис Игл, которые она так любила давать ему взглядом.
– Разрешите представиться, мадам, – сказал мистер Манн. – Томас Манн, лучший модельер западной части этой страны. Хотя кто знает? Не исключено, что восточной тоже.
Мистер Манн подошёл к миссис Игл и, спустившись на одно колено, ловко схватил костлявую сухую ручку и поцеловал её, отчего у далеко не молодой мадам проступил на щеках лёгкий девичий румянец.
– Счастлив, наконец, познакомиться с вами, Ирен, – сказал мистер Манн, глядя на миссис Игл небесно-голубыми глазами, сверкающими под угольно-чёрными бровями.
– Оставьте ваши фамильярности, молодой человек, – сказала миссис Игл, пытаясь вернуться на свою волну раздражительности. – Мне далеко не 20 лет, чтобы называть меня Ирен. Конечно, приятно, когда тебя считают ещё достаточно молодой женщиной, но всё же, прошу вас обращаться ко мне мэм или миссис Игл.
– Как вам будет угодно, мэм. В таком случае, прошу прощения за то, что невольно ввёл вас неудобство. Детские привычки периодически дают о себе знать. Моя мать всегда говорила мне, что у женщин существует только три возраста: юная леди, прекрасная мисс и очаровательная мадам. Но каждая дама, безусловно, имеет право называться так, как захочет.
Обаянию Томаса Манна сложно было не поддаться, но миссис Игл держалась как натянутая струна. Увы, была она не в возрасте потери головы.
– Присаживайтесь мистер Манн, – сказала миссис Игл, указав на кресло для приёма, заросшего пылью со спинки до ножек. – Вы хотели что-то со мной обсудить?
Мистер Манн сел в кресло, подняв с него всю пыль в воздух, отчего оказался в центре пыльного облака, которое быстро разогнал рукой, чтобы не чихнуть при даме.
– Всё верно, миссис Игл, дело в том, что столь спонтанный сегодняшний визит к вам обусловлен моим нескрываемым интересом к одной из ваших сотрудниц.
– Очень интересно, чем же мои серые мышки могли привлечь такого мужчину, как вы?
– Как правило, среди серых мышей обязательно найдётся хотя бы одна белая.
– Кто же эта загадочная белая мышь? Удивите меня, мистер Манн.
– Если мои источники верны, то это мисс Мун, мэм.
– Мэри Мун? – вопросительно и шокировано поглядела миссис Игл на мистера Манна. – Вы действительно удивили меня! Я ожидала чего угодно, но не этого. Что же вас заинтересовало в этой странной девушке?
– Меня заманил в это место её потрясающий эскиз. У неё талант модельера, миссис Игл. Можете поверить мне, я разбираюсь в таких вещах.
– Где вы могли увидеть её работу? Хотите сказать, что она ходит вечерами по улицам и показывает свои альбомчики каждому встречному?
– Любопытный способ показать своё творчество людям, но в моём случае всё было более прозаично. Я увидел эскиз у её хорошего друга, который, к тому же оказался моим знакомым по невероятному стечению обстоятельств.