– Вон он стоит. Ты уже три чайника заказал.
И опять провал. А Петька что-то говорил и говорил …
– Петь, чего-то я накидался. – Он поднял руку и жестом показал официанту что хочет оплатить счет.
– Я сам расплачусь. – Петька полез в карман пиджака.
– Не надо. Это же я тебя пригласил. У меня есть деньги.
Они вышли на улицу.
И Илья с удивлением увидел, что уже темнеет.
– Сколько же я просидел в ресторане? – Удивился он.
– Илюш, давай я тебя довезу.
– Не, я сам. – И Илья махнул таксисту.
– Погоди. – Петька ударил его легонько по поднятой руке. – Ты бухой, конечно, но попробуй услышать меня. – И друзья встретились глазами, как будто впервые за сегодняшний вечер. – Мы никогда это не обсуждали… Но это же я тогда впустил в твою жизнь эту мразь!
Хмель улетучился от одной этой фразы.
– Ты о чем, Петь?
-" Я опять в беду попал,
Я окно открыл, не спал." – Процитировал Петька -
Помнишь? Алика-заику, Тоху? Тоннель этот гребаный? Он же у тебя все заберёт! Это, блять, моя вина!
– Брось. Это просто сказка.
– Ты на себя посмотри! Ты же калекой стал. Инвалидом! Чего ради?
– Я поеду, ладно? Завтра созвонимся.
Уже отъезжая, он видел, что друг так и стоит перед рестораном, опустив голову.
– На улицу Усиевича. – Бросил он таксисту.
Осенняя Москва включила фонари, и они, как бесконечное многоточие, были ответом на все его вопросы.
– Зачем же я еду? – Думал Илья – Просто посижу на лавочке?
И вдруг понял, что его бестолковая влюблённость – это самое сильное событие в его жизни, за последние годы. Ася привязала его к себе. Он не знал зачем это ей было надо, но очень хотел её об этом спросить.
– А почему я не поехал домой? – Спросил он себя. – А потому что не хочу. Потому что мне туда не надо. А куда мне надо? – Он задумался. – В том-то и проблема, что я этого не знаю. Давным-давно, не знаю.
Он попросил остановить у метро, потому что не знал номера дома, но помнил дорогу, которой однажды провожал Асю.
Вот и её дом. Четвертый этаж.
Странно, но в окне горел свет.
Он набрал её номер, но трубку не брали. Он набирал ещё и ещё раз, пока механическая девушка, не сказала, что аппарат абонента выключен или находится вне доступа сети.
На улице совсем стемнело.
– Хорошо, я позвоню в дверь. – Решил Илья.
Как назло, никто не входил в подъезд, а сам он не знал кода. Он бродил по двору и все смотрел на освещенное окно. Он понимал, что ему стоит уехать, а завтра извиниться перед Асей и … – А что "И"? Что будет потом?
– Зачем? – Бормотал он, шагая от одного угла дома к другому. – Зачем ей было это нужно? Я же не замечал её существования. Её для меня просто не было.
Его пьяные мысли не хотели цепляться одна за другую. В голове крутился бессмысленный поток обиды и жалости к себе.
– Если она хотела просто дружить, то что тогда я сейчас здесь делаю? Вот Петька – мой друг. И я не мерзну под его окнами, а он не отключает телефон, если я ему звоню. Или она решила пококетничать, но не рассчитала свои силы? Она от души приложила меня. Это нокдаун. Начинайте отсчет и на восьмом я встану. Какой же я дурак! Мне казалось, что я занял круговую оборону. Ощетинился колючей проволокой и пулемётами. Выстроил хитрою систему укреплений, но жизнь проходит сквозь них. Она всегда найдет лазейку. Она обходит мои редуты, как немцы обошли линию Мажино. Как я не кручусь, а у меня всегда за спиной Арденны.
Ему ужасно хотелось заглянуть в это освещенное окно. Увидеть, как Ася с подружкой пьет на кухне вино. Ему очень хотелось её увидеть.
– А хорошо бы написать на асфальте " Ася, я люблю тебя" – подумал Илья. – Или нет! Написать "Ася – дура". В сущности, это одно и тоже. Но где бы добыть краски?
– Пьянь! – Ругнулся он на себя – Совсем мозги пропил.
Он развернулся спиной к дому. Напротив, строился дом.
– Там наверняка есть, и масляная краска, и кисти.
И он пошел искать, где бы пролезть через забор.
Собственно, через забор лезть не пришлось. Он просто прошел мимо будки охранника. Тот смотрел маленький телевизор и не видел, как кто-то ступил, на охраняемую им территорию. На строительной площадке краски не было.
– В доме! Конечно. Кто же хранит краску по открытым небом? Где ни будь внутри они оставили все свое барахло, чтобы завтра, с новыми силами начать красить.