Он бродил по недостроенному дому, заглядывал во все углы, поднялся уже довольно высоко, но ни кистей, ни красок, нигде не было. Желание писать на асфальте уже пропало. Он понемногу начал трезветь.
– В какую глупость может впасть, иной раз, человек. – Процитировал, он что-то хорошо забытое … – Надо ехать домой. Есть в этом смысл, или нету его, но там, по крайней мере тепло.
Оставалось только вспомнить, как он сюда поднялся. Он повернул раз, другой, пошел на свет и вдруг оказался на открытой площадке, как раз напротив освещенного окна четвертого этажа. Окно было не очень далеко, и он мог разглядеть кухню, стоящую у окна женщину, с такими же светлыми до плеч, как у Аси, волосами, и мужчину в трусах, которого она гладила по плечу, пока он курил в форточку. Мужчина выбросил в форточку окурок, а женщина в шутку дала ему подзатыльник. Потом она обняла его и поцеловала. И взявшись за руки они ушли из кухни. На минуту в комнате зажегся свет и погас.
Внутри у Ильи образовалась такая пустота, что казалось, еще немного и в эту пустоту, как в черную дыру, должно засосать и самого Илью, и недостроенный дом, и весь город. Но и это её не заполнит. Он посмотрел вниз, туда где из земли политой цементом торчали куски арматуры.
– Прыгнуть что ли? Один шаг и все кончится …
Зазвонил телефон.
– Илюха, ты где? Ты слышишь меня? У меня один вопрос – Петька почти кричал в трубку. – Помнишь, когда я начинал историю с моей фирмой, на меня наехал Резо. Я здорово тогда попадал на деньги. Я рассказал тебе и через несколько дней Резо пристрелили. Абсолютно неожиданно. Володя Большой психанул на стрелке и … А ты через несколько дней попал в больницу с панкреатитом? Я тогда не сообразил, а потом все боялся спросить. Это ты? Это ты просил за меня?
Илья помолчал. Он подыскивал слова, но они никак не находились.
– Илья, твою мать, ты слышишь меня?
– Да, Петь. Я слышу. Я ничего не делал. Просто тебе повезло, а Резо – нет.
– Давай я приеду.
– Не стоит. Завтра, встретимся.
– У меня хреновое предчувствие. Не делай ничего сегодня, я очень тебя прошу. Если надо, я сам все сделаю. Я пока не знаю, что, но я придумаю. Я эту стерву по ветру разметаю. . Дождись завтра и мы все решим. Я обещаю.
– Спасибо, дружище!
Петька ещё, что-то говорил, пока Илья спускался по ступеням. Уже в машине он отослал ему смску – "Прорвемся."
Войдя в квартиру, он огляделся вокруг – в доме было прибрано. Илья разделся, аккуратно сложил вещи, откинул одеяло, и минуту постоял в задумчивости.
Он подошел к окну и открыл его.
Потом лег в кровать и прошептал:
Я опять в беду попал,
Я окно открыл, не спал.
Среди тысячи окон,
выбери мое, дракон!
Прилетай ко мне Горн Грус -
Дам оплату на твой вкус.
Средь песков, среди снегов
Разыщи моих врагов.
И сон в ту же секунду обнял его и глаза у Ильи закрылись.
Ему снилось, будто слегка приоткрытое окно тихонько вздрогнуло и открылось во всю ширь. Светит в окно луна, такая большая и круглая. И в свете этой огромной луны видит он, что сидит на подоконнике старый волшебник. Только какой же он старый? Это мальчик. Сидит свесив ногу и улыбается. Улыбка у него широкая, зубы белые, а в волосах ни одного седого волоса. И трости в руках нет. Да и зачем ему трость? Он так весело качает ногой.
– Здравствуй Илья. Ты звал меня? Тебе опять нужна моя помощь?
– Да, Горн Грус.
Смеётся мальчишка.
– Кого мне наказать в этот раз? Его или её? Ты можешь попросить только одного. И это будет последний раз. Потому что потом у тебя ничего не останется.
– Нет, не его и не её. Ты заберёшь моего самого главного врага. И за него я расплачусь всем, что осталось.
Смотрит волшебник на Илюшу и лаза его опять загораются красным огнем, да только Илюше не страшно. Он не боится больше волшебника.
– Что же, – Сказал волшебник – Когда я сделаю, то, о чем ты просил, я заберу свое. – Сказал и хлопнул в ладоши.
Илюша зажмурил глаза, а когда открыл их, то понял, что это он сидит на подоконнике. Он почувствовал, как вырастают у него огромные черные крылья. И вот он отталкивается и прыгает вниз, но не падает, а скользит черной тенью над городом. Проплывает под ним Москва, а он вслушивается, не послышатся ли из открытого окна заветные строчки.