- Что это с ним? – спросил Сина один из его товарищей.
- Напился. – рикт пожал плечами и, подняв блондина, положил на диван.
- Да уж, бедный малыш. Тебя и сам Саэ перепить не может. – ответили ему.
Ему пристально смотрела в глаза какая-то светловолосая женщина лет сорока. Взгляд серых глаз был изучающим внимательным и каким-то брезгливым. Но он не отворачивался, он не понимал еще взгляды, не умел их распознавать и потому радостно ей улыбался. Совсем рядом тихо стенала, даже скулила другая женщина, помоложе, и такая же светловолосая.
- И зачем ты его родила? – наконец сказала старшая – Нужно было делать аборт пока не поздно.
- Как я могла? Это же мой мальчик. Это мой малыш. – прорыдала молодая – Не говори такие вещи, глядя в глаза своему внуку.
- Он не мой внук. – резко оборвала ее та – Он риктовский выродок. Я говорила тебе не путаться с этим Эором? Но нет, у тебя же любовь! Куда теперь ты пойдешь с этим маленьким чудовищем на руках?
- Мама, он не чудовище! Он мой сын! – молодая женщина, захлебываясь в слезах, порывисто прижала его к своей груди – И сын Эора.
- И нас всех теперь убьют из-за одного ублюдка! – добила ее мать – Ты понимаешь, что твой обожаемый рикт – наследник главы клана Каррэмо?! Думаешь, они оставят в живых незаконнорожденного отпрыска, да еще и полукровку? Дура! Разве так я воспитывала тебя, что ты легла под какого-то рикта, да еще и родила от него вот это?! – она обвиняюще указала на него пальцем.
- Я ухожу! – молодая женщина вытерла слезы и, поднявшись, потянула его за руку – Идем, Иму, нам здесь не рады.
- Остановись глупая! – другая женщина схватила его за свободную руку и сильно дернула на себя – Я убью этого маленького ублюдка, но тебя я не потеряю!
Он заплакал, сам не понимая от боли или от страха, но обидно ему не было, он еще не понимал, что такое обида. От слез картинка поплыла перед глазами, и он оказался совсем в другом месте.
Огромное скуластое лицо, обрамленное жесткими ярко-красными волосами, большие ртутного цвета глаза с широкой радужкой смотрят странно, как смотрели бы на нечто волшебное, а тонкие губы улыбаются.
- Вот, значит, ты какой? – говорит рикт и, протягивая к нему огромные ладони, осторожно берет на руки – Удивительный малыш, такой необычный. А знаешь, кто я? Я твой папа.
Он почему-то совсем не боится этих огромных рук и странного лица, даже протягивает ручонку и уверенно хватает красную прядь волос. Рикту это нравится, он улыбается, и, обращаясь к кому-то другому, с гордостью говорит:
- Посмотри, он маленький, как человек, но характер наш: не плакса и не трус. Даже к маме не просится.
- И не попросится. – ответили рикту – Он знает, что его мать умерла. Мы нашли его в съемной квартире, возле мертвой. Прости, Эор, твоя человечка вскрыла вены и даже не подумала о ребенке. Что с ним делать дальше? Клан не примет его.
- Примет. Пусть не сразу, но когда-нибудь примет. Подумаешь, полукровка. Малыш похож на меня, у него мои глаза, мои волосы и даже характер мой. Но ты прав, и на первое время нам стоит его спрятать. И моему отцу ни слова. Он обязательно захочет посмотреть на внука.
- Полагаешь, Саэ еще не знает?
- Полагаю, он слишком занят, выясняя, кто покушается на мою жизнь. Если честно, я не уверен, что мы с тобой доживем до того времени, когда мой сын вырастет. Поэтому спрячь его так хорошо, чтобы лет до пятнадцати его не нашел даже Саэ.
Это был не просто сон, скорее, воспоминание. Иму понял это, едва проснувшись. Сколько ему было тогда? Год? Два? А может, три? Конечно, он не вспомнил всего, но даже эти воспоминания, выпущенные на свободу из недр подсознания появлением нежданного родственника, были для него лишними. Он не хотел ничего помнить и совсем не хотел что-либо знать.
Осторожно спустив ноги на пол, Иму тихо встал и впервые за всю свою жизнь добровольно вышел подышать свежим воздухом на маленькую веранду, располагавшуюся прямо под окном его комнаты на втором этаже. Ему казалось, что его легкие горят от недостатка кислорода. К сожалению, Лис не знал, что ждет его на этой открытой веранде. Он даже не понял, как так вышло, что, почувствовав сильную боль в затылке, он провалился в черноту.
Четверо людей в темных одеждах с закрытыми лицами обвязали веревкой его бесчувственное тело и осторожно спустили вниз, на весеннюю зелень травы. Дело сделано. Стащить Иму Сатро из-под носа у его сердобольных нянек оказалось не так уж и сложно.
В шесть часов утра особняк потряс пронзительный детский визг. Естественно, на этот звук прибежали все, кто только мог. Тина так и вовсе примчалась в одной весьма откровенной шелковой пижамке. Впрочем, смущаться она даже и не подумала, куда важнее сейчас была растрепанная со сна Миа во вчерашнем черном платьице. Девочка активно металась по комнате Иму, словно курица, потерявшая единственного цыпленка, заглядывала в шкафы, выскакивала на веранду и даже под кровать залезла, но брата так и не нашла.
- Куда смотрел его телохранитель? – гневно прорычал Саэ.
Они все прекрасно знали, что погулять Иму не вышел бы, по крайней мере, добровольно.
Томо обнаружился на том же диване, куда накануне его положил Син. На внешние раздражители ливонец не реагировал, словно впал в кому. Теперь на курицу стала походить Тина, без устали шлепая брата по щекам и уговаривая открыть бесстыжие глазки.
Саэ эта ситуация нравилась все меньше и меньше. Подняв веко Томо, он обнаружил, что глазные яблоки наемника не закатились, как у потерявшего сознание, но и не двигаются вовсе, что не характерно для спящего, а зрачки расширенны так, что почти закрыли собой радужку.
- Что он вчера делал? – глава клана Каррэмо медленно, но верно доходил до состояния бешенства.
- Он вчера пил на спор с Сином. – ответил ему его подчиненный.
- Нет. – Тина смотрела на них, как на психически нездоровых – Томо никогда не пьянеет.
- А он и не пьяный. – просветил ее Саэ – Это сок кадарты, в концентрированном виде ядовит и противоядия не существует. В разбавленном является чем-то вроде наркотика. Привыкания не вызывает, но употребивший вырубается на очень продолжительное время и видит счастливые сны о розовых облаках и золоченых лошадках, бегающих по радуге наперегонки с бабочками. Ближайшие сутки мы его и пожарной сиреной не поднимем, а как проснется – еще сутки блевать будет. А вот у Сина на эту пакость стойкий иммунитет. Кстати, а где у нас виновник?
И рикты хором признались, что со вчерашнего вечера Сина никто не видел. Комната рикта так же пустовала, и машина, на которой приехал Саэ, тоже отсутствовала.
Саэ был мрачнее тучи. Остальные тоже радостью не светились. И каждый мрачно размышлял о чем-то своем. Наконец, молчание разорвал глава незваных гостей:
- Иму что-нибудь пил или ел после нашего знакомства?
Ответила ему Миа:
- Нет. Я все время после вашего знакомства просидела под его дверью. И любому из ваших людей переломала бы ноги, если они попытались бы к нему проникнуть.
- И ты не спала?
- Иногда дремала. – краснея, покаялась она – Но к двери точно никто не подходил, я бы тут же проснулась. А утром Иму не было в комнате, только дверь на веранду была открыта.
- Не выломана. – заметила Тина – Открыта. Иму сам открыл дверь кому-то, или же просто вышел туда. Саэ, я понимаю, что вы не можете поверить… Но Иму исчез, Томо опоили, и Сина тоже нет. Сложите, пожалуйста, два и два.
- Я уже сложил Тина. – в глазах рикта легко читалась и ярость, и боль от предательства – Оставьте меня в этой комнате одного, пожалуйста. Томо можете не забирать, он не помешает.
Оставшись один, Саэ подошел к большому зеркалу, возле которого не один вечер провел его внук, сдернул с него ткань и прикоснулся пальцами к гладкой поверхности стекла: